– Еще бы! Выходит, создание коллекции – целая наука!

– Скорее китайская головоломка! Надо не просто выбрать интересные и качественные вина, а подобрать схожие по стилю. Причем каждое должно развиваться по-своему и достичь апогея в определенное время. И это только начало. Тут море различных проблем, каждую из которых надо решить с выгодой для владельца.

– Правильно ли я понимаю, что коллекция вин – средство капиталовложения?

– Умница моя! Как быстро все схватываешь! Иногда вино покупают за год до того, как оно поступит в продажу, хранят, а потом выставляют на аукцион. Или, наоборот, ищут редкие вина, давно исчезнувшие из магазинов.

– А какое вино ты купил бы для себя?

Округин удивился. А в самом деле, что бы он выбрал для себя?

– Странно, никогда об этом не задумывался. Я люблю вино вообще. В целом. По молодости уважал крепленые – портвейн, херес, мадеру, малагу.

– Я о таких даже не слышала.

– Портвейн из Португалии, мадера – с островов Мадейры, а херес и лучшая малага могут быть только в Андалусии.

– А теперь какое предпочитаешь?

– Ну, во-первых, чтоб ты знала, я вообще почти не пью. Только пробую.

– Да? Это открытие! А я думала…

– Это была ошибка!

– Точно?

– Клянусь своим новым колпаком с бубенчиками!

– Да ладно. Пьяным ты мне даже больше нравишься. Такой милый, беззащитный. Сразу хочется погладить и почесать за ушком.

– Напрасно ты думаешь, что я ручной и пушистый. Я…

– Крокодил? Буйвол? Носорог?

– Если ты не прекратишь надо мной издеваться, я превращусь в питона Каа и проглочу тебя вместе с туфлями.

Он схватил ее и, приподняв, протащил по дорожке.

– Не ешь меня, добрый молодец, я тебе пригожусь! – завопила Аполлинария Аркадьевна, дрыгая руками и ногами.

Он зарычал. Она вырвалась и побежала. Он рванул за ней.

Побесившись таким макаром еще минут пять, они упали на траву и обнялись. Полина забралась ему под мышку и затихла.

– Мы веселимся, потому что нам страшно? – тихо спросила она.

– Да, – ответил он и не стал продолжать.

Все и так было понятно.

Полина тихо шмыгнула носом. Алексей погладил ее по голове.

– Осталось по сути меньше трех дней до отъезда, – наконец решился он. – В понедельник вечером у меня самолет.

– Ты уезжаешь? Точно. Я и забыла, что ты теперь не местный.

Полина чуть отстранилась. Округин притянул ее и стиснул покрепче:

– Спокойно, красавица. Кто сказал, что я лечу один? Если хочешь знать, без жены я вообще никуда не летаю. Это всем известно.

– А куда мы летим? – не удивившись его пассажу, поинтересовалась Полина.

Дивная женщина. Уже ведет себя, как жена винодела. Он слегка расслабился:

– Сначала в Чили. Там сейчас как раз зима. Вино нового урожая уже в бочках. Нужно проверить, как ведут себя бочки из американского дуба. Покажу тебе свои винные подвалы. Потом нужно решить проблемы с новым оборудованием в Португалии. Свадьбу справим по пути. В Италии. К тому времени надо будет пробовать новый урожай и решать, что и как с ним делать. Пить молодым, хранить или оставить грозди вялиться на лозе. Медовый месяц придется провести в Новой Зеландии. Ну а затем – все по кругу.

– А в Россию, значит, уже не вернемся?

– С ума сошла? У меня в Крыму новые лозы высажены! Кто, кроме нас, за ними присмотрит?

– Не многовато работы на двоих?

– В самый раз.

– А как при таком темпе мы детей заводить будем? Или за границей давно на суррогатное материнство перешли?

– На это не надейся. Рожать будем без отрыва от работы.

– Между Португалией и Чили?

– Это уж как повезет.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Веселая у нас жизнь намечается, – вытирая слезы, сказала Полина.

– Не то слово. Обхохочешься.

Они снова стали целоваться и тискать друг друга, ничего не замечая вокруг.

Тень, которая осторожно следовала за ними, качнулась и скрылась за деревом. Уезжает, значит. И сучку свою с собой забирает. Ну, счастливой дороги.

Алексей помог Полине перебраться в темноте через мост. Теперь, когда он считался официальным женихом, Полина могла смело остаться у него на ночь. В дедовой сторожке они вскипятили чайник, нарезали сыр и стали пить чай. Алексей рассказал все, что удалось выяснить за последнее время.

– У тебя, кроме деда, совсем никого не осталось? – спросила Полина, уютно устроившись у него под боком.

– Баба Маша, дедова сестра. Она младше деда всего на два года. Сейчас в Белгороде живет. Вернее, где-то неподалеку. Тоже давно не видел. В этот приезд думал повидать, но видишь, как все вышло.

– Так давай хотя бы позвоним. Расскажем, что пожениться решили.

– Подожди-ка! Года два назад я подарил бабе Маше крутой телефон. Ну, прислал то есть. Давай попробуем найти ее в каком-нибудь мессенджере.

– Давай.

Они стали копошиться и возиться с телефоном, но довести дело до конца не успели. Позвонила Зинаида и попросила вернуться. У Ады Львовны поднялось давление, и нужно было помочь.

Когда Полина убежала, Округин, сразу заскучав, все же решил связаться с бабушкой Машей. Он попробовал найти ее во всех мессенджерах, какие знал, но ничего не вышло. Может, она номер сменила?

Почта тоже не принесла новостей. Округин позвонил Сане и попросил ускориться с информацией по Ольховским. Он понимал, что Саня и так старается изо всех сил, но все равно злился. Главным образом на себя.

Он торчит в сторожке пять дней, но не продвинулся ни на шаг в поисках убийцы. Относительным успехом можно считать лишь то, что список подозреваемых стал короче. Можно вычеркнуть Дибичей, Наталью и ее сына, Владимира и его жену. Конечно, Анжела – первоклассная мерзавка, но убивать сторожа ей незачем. Если только у нее в шкафу не спрятан еще какой-нибудь скелет. Или несколько. С нее станется. Теперь Станислав. За ним тоже вроде ничего не числится.

Округин снова вспомнил его пронзительный взгляд тогда, на ужине.

Если дело только в подделке подписи под документом, то подписывал заявление все равно не он, а Владимир. Все остальное к делу не пришьешь, да и тут криминала с гулькин нос. Тогда что? Заметил, с какой симпатией внук сторожа смотрел на Наталью? Вряд ли это его вообще интересует. На жену он обращает внимание, только когда нужно сделать ей замечание. Какого черта Наталья живет с этим ходячим параграфом? Красивая, как теперь стало ясно, молодая женщина, любящая и любимая неизвестным, но вызывающим симпатию Сергеем Крапивиным. Если сын Олежка не окончательный идиот, он поймет мать. Возможно, Станислав чувствует, что крепостному праву приходит конец, и подсознательно связывает этот факт с появлением чужого человека? Потому и смотрит букой?