И вновь инстинкт не подводит Армана: он чувствует, что отнего что-то скрывают в этом доме.

— Отчего это вы нисколько не удивились, когда услышали, чтоон исчез? — прищурив глаза, цедит отец тоном следователя, уверенного ввиновности обвиняемого. — Значит, вам известно, где он?

— Он был на заднем сиденье вашей машины. Мы видели его присвете наших факелов, — бормочут не привыкшие врать воины бонго-матассалаи.

— О, благодарю вас, но это я и без вас прекрасно знаю!Однако, когда мы остановились на бензозаправке, мальчик превратился в собаку!Ну знаете, как в Лас-Вегасе! На танцовщицу набрасывают покрывало, потомсдергивают его, а танцовщица уже — хлоп! — превратилась в пантеру! — объясняетАрман, с трудом сдерживая закипающий в нем гнев. — Впрочем, если вы накинетеодеяло на меня, я уверен, что смогу превратиться в плотоядного стегозавра! —вопит он, подскакивая к высоченному вождю. — Я вас в последний раз спрашиваю:где мой сын?

И на глазах у потрясенных присутствующих отец в первый разначинает наступать на того, кто во много раз его сильнее. Мысль о том, что онможет потерять своего ребенка, придает ему такие силы, о каких он даже неподозревал. Он, должно быть, действительно любит своего сынишку, раз при видепохитителя, каковым он считает высоченного бонго-матассалаи, в нем пробуждаетсянечто, роднящее его со зверем.

Вождь изумленно смотрит на него сверху вниз. Надо сказать,он впервые смотрит на маленького человечка с оттенком уважения. Получается,если этого человечка как следует потренировать, из него, быть может, еще выйдеттолк?!

— Я точно не знаю, где сейчас находится ваш сын. Но где быон ни был, мы верим в него, и да пребудет с ним наша сила! Мы точно знаем: онвернется к вам живым и здоровым, — уверенным, хорошо поставленным голосомпроизносит вождь.

Ничего нового отец не узнал, однако заявление вождяпочему-то успокоило его. В голосе воина звучит доброта, сочувствие и природнаясила.

Неудивительно, что, обладая таким голосом, вождь с легкостьюразговаривает с деревьями.

Матери очень хочется рассказать всем, как Артур сказал ей,что отправляется в сад, чтобы присоединиться к каким-то там мини-штучкам. Ноона боится, что ее заявление разозлит супруга еще больше. Поэтому она решаетмолчать и не подливать масла в огонь, особенно теперь, когда Арман, похоже,несколько утихомирился.

На самом же деле отец не столько утих, сколько сбит с толку,и никак не найдет объект, на котором можно было бы сорвать злость. Он делаетглубокий вдох и на несколько секунд замирает, устремив взор в пустоту.

— Если я потеряю сына, я вряд ли останусь жить… — неожиданнопроизносит он с обезоруживающей искренностью.

По его щеке катится слеза, но он даже не пытается еевытереть. Арман искренне расстроен, а потому выглядит необычайно трогательно.Жена его то и дело принимается рыдать, словно внутри у нее открылсянеиссякаемый источник.

«Пожалуй, эти двое уже дозрели, чтобы заключить в объятиябольшой дуб!» — размышляет вождь бонго-матассалаи, растроганный неожиданнымволнением родителей Артура.

Арчибальд садится рядом с Арманом и, обняв его за плечи,притягивает к себе. Такой Арман, чувствительный и ранимый, ему нравится гораздобольше. А Арман, позволяющий чувствам вести за собой мысли, а не наоборот, ивовсе вызывает у него симпатию.

— Артур не пропал. Он знает эти края как собственный карман.За много месяцев он исходил их вдоль и поперек, — ласково говорит Арчибальд.

Отец снова вздыхает, хотя эти слова вселяют в него бодрость.

— Я часто бываю слишком строг по отношению к Артуру, но этопотому, что в больших городах суровая жизнь, и надо быть сильным, чтобы датьотпор и защитить себя, — доверительным тоном признается Арман.

Арчибальд доволен. Что ж, наконец, можно попробоватьобсудить и главную тему.

— Природа учит нас не только давать отпор, но и делиться.Ветер ломает ветви, но он же приносит кислород. Гроза может уничтожить цветы,зато ручьи повсюду разнесут их семена, — учительским тоном объясняет Арчибальд.— Артур учится не только бороться, но и любить, ибо для поддержания равновесиянеобходимо уметь и то и другое. Без равновесия невозможно вырасти и статьхорошим большим маленьким человеком. Да, именно большим и маленькимодновременно, ведь мы до старости, до последнего нашего дня остаемся детьмиприроды. А фамилия нашего Артура — Гиганток, и он великан и малыш одновременно,а потому ему самой природой предписано быть в гармонии с окружающим миром.Разве я не прав? — вопрошает дедушка, лукаво подмигивая Арману. На лице Арманарасцветает довольная улыбка.

— Да, Гиганток — это наше имя, — гордо повторяет отец, —гигант и малышок.

Собравшиеся в гостиной в восхищении переглядываются друг сдругом. Да, Арчибальд настоящий учитель, даже не просто учитель, а учительжизненной мудрости. И все улыбаются, все довольны, включая Альфреда: пес машетхвостом, что вполне можно считать улыбкой.

— Я верю в Артура, — изрекает Арман. — Я знаю, он быстроучится, впитывает все, как губка, и может выпутаться из любого сложногоположения, но…

И он умолкает на полуслове, словно боится завершить своюмысль.

— Что «но»? — встревоженно вопрошает Арчибальд.

— Но он еще… еще такой маленький! — договаривает фразу отец.

При всем желании почтенный старец не может ничего емувозразить. Ибо он точно знает, что в настоящий момент его внук имеет рост небольше двух миллиметров, то есть он в тысячу раз меньше любого охотника изплемени бонго-матассалаи, которые, пригибаясь, топчутся сейчас в гостиной.

— Согласен, он действительно очень маленький, но… но яуверен, что из этого приключения он вернется повзрослевшим! — уверенным тономзавершает Арчибальд.

Так как своим неожиданным вторжением Артур перебудил весьгород, то по такому исключительному случаю минипуты решили начать свой деньраньше, чем обычно, а именно в четыре часа утра, за один час и сорок семь минутдо официального подъема.