– Тогда что же ты не можешь мне простить?

– То, что ты так долго морочил мне голову, то, чтопрошел мимо моей любви… Но все эти наши с тобой разговоры – сказка про белогобычка! Ну так о чем же вы с Дашей говорили?

– Я рассказал ей, что у нее есть сестра и брат…

– Ах, как трогательно! Боюсь только, сестру и братаизвестие о новоявленной израильской сестрице вряд ли обрадует. Впрочем, ты и нерешишься сообщить им об этом интересном факте, не говоря уж о своей супруге!

– Кира, почему ты так горячишься?

– Потому что я ненавижу, ненавижу тебя! И не желаюничего знать ни о тебе, ни о твоем семействе! Хочешь поддерживать отношения сДашей – дело твое, я мешать не стану, но меня, меня оставьте в покое! –уже почти кричала я.

– Кирка, что с тобой? – пришла мне на помощь Люба.Вероятно, она услыхала мои вопли сквозь музыку и гвалт. – Пошли отсюда,неудобно, вы тут уединились, а там Котя волнуется, – шептала она мне наухо.

– Не могу, не могу больше, что же это за наказание?Любочка, пойдем на пять минут в кухню!

– Да там бабы толкутся, кажется, все что-то почуяли,особенно Етта. Она просто на ушах стоит. Пойдем к тебе, полежишь немножко, ивсе пройдет! Помнишь, ты как-то заболела, а мы все перепугались, дежурили возлетебя по очереди, но больше всех перетрусила Лерка, ей казалось, что тынепременно помрешь в ее дежурство. Вот и хорошо, ты уже улыбаешься! Кирка, мы стобой четыре года не виделись, а все равно ты своя, родная, а здешние, онипочти все чужие…

– А Шац?

– А что Шац? Он хороший малый, любит меня, помогает чемможет, но у него и у самого на шее мама, и потом, он такой зануда, ни в сказкесказать, ни пером описать!

– Как же ты это терпишь?

– Ну, во-первых, на бесптичье…

– Да, он еще тот соловей! Его трели я уже слышала!

Мы расхохотались. Раздался стук в дверь.

– Девочки, вы здесь? – в комнату заглянулКотя. – Что тут у вас делается? Я не помешал? Чему вы смеетесь?

– Да так, вспоминаем кое-что из раньшеговремени, – сказала Люба и собралась оставить нас.

– Нет, Любочка, не уходи, – задержал ееКотя. – Если ты уйдешь, я могу закатить Кузе сцену ревности.

– Это по какому же поводу?

– Ну, повод, я полагаю и даже надеюсь, у нас всегдабудет только один – Марат Ильич. Гипотетический миллионер не в счет.

– Какой миллионер? – удивилась Любка.

– Ваша, то есть твоя подружка мне тут заявила, чточувствует себя секс-бомбой и ждет, что какой-нибудь американский миллионершвырнет к ее ногам не что-нибудь, а целую корпорацию! Но я взял себя в руки ирешил к нему пока не ревновать. А вот Марат…

– Успокойся, Марату я сказала – пусть сколько хочетобщается с Дашей, но без меня. Я в этом альянсе участвовать не хочу!

– Так и сказала?

– Так и сказала!

– Умница!

Любка тем временем все же выскочила из комнаты.

– Котенька, я немножко полежу, а ты посиди со мной, ладно?

– Конечно, моя хорошая, полежи, успокойся, стольковолнений, моя девочка устала, надо немножко отдохнуть, они там без тебяпрекрасно управляются…

И под его ласковое журчание я уснула.

Когда я проснулась, было темно и тихо. Неужто все гостиразошлись? Я вскочила, и тут же ко мне заглянула Дашка в пижаме.

– Мамуля, проснулась?

– Который час? – очумело спросила я.

– Половина четвертого!

– Гости уже все ушли?

– Давно!

– Почему ж ты меня не разбудила?

– Котя твой не велел!

– Господи, стыд какой! А ты почему не спишь, тебе жезавтра на работу?

– Нет, завтра не пойду. Шеф отпустил по случаю днярождения. Давай-ка я помогу тебе раздеться.

Дашка помогла мне раздеться, расстелила постель, принеслалосьон и ваткой осторожненько смыла макияж.

– Чтобы ты завтра тоже была красивая. Папа пригласилнас на обед!

До меня не сразу дошло.

– Папа? Уже и папа?

– А что тут такого, мамочка? Он сам сказал, чтобы язвала его папой. Знаешь, как это приятно!

Бедная моя девочка!

– Данечка, родненькая, умоляю, не надо!

– Почему, мамуля, я как раз хотела тебе сказать, он мнеочень-очень понравился, он добрый, красивый, и потом, мне его жалко.

Черт бы его взял!

– Знаешь, он когда уходил, я пошла его немножкопроводить, мы с ним сели на лавочку, и он мне столько рассказал… Как он тебялюбил, как мучился от этой любви и как меня полюбил прямо с первого взгляда… аеще он сказал, что счастлив, что у него есть я, и потому что я это я, и ещепотому что я часть тебя. Вот! А еще он рад, что у вас с ним в этом мире естьчто-то общее…

– Час от часу не легче!

– Мама, ты ему не веришь?

– Знаешь, детка, если взять ведро чая и бросить в неголомтик лимона, то вкус чая ничуточки не изменится. Вот так же и с правдой всловах твоего папочки. Ведро слов и малюсенький ломтик правды.

– Какое странное сравнение. Ты, наверное, хочешь чаю?

– Очень!

– Ну так бы и сказала! Я сейчас тебе принесу.

– Нет, пошли на кухню, мне еще и есть захотелось.

– Вечная история – при гостях ничего не ешь, а ночьюнажираешься.

– Скажи уж сразу – как свинья!

В квартире не было заметно никаких следов праздника, толькоцветы в вазах напоминали о дне рождения.

– Даша, это ты так все убрала?

– Нет, это Вавочка с Маней, и Стас еще помогал.Здорово, правда?

– А Котя когда ушел?

– Он еще долго охранял твой сон, надеялся, видно, чтоты сама проснешься. Но ты так сладко спала, и он взял с меня слово, что я нестану тебя будить. Мам, а ты правда согласилась выйти за него?

– Да вроде…

– Подумать только, в прошлую субботу мы с нимпознакомились, самолет не считается, а в эту ты уже за него замуж собралась…

– Но ведь ты в тот же день от меня этого требовала, чтоже теперь тебя смущает?

– Папу жалко…

– А при чем тут твой папа? Он на мне жениться несобирается, да я и не пошла бы за него ни за какие коврижки. А с Котей я за этунеделю так сроднилась…

– Да, он тебя любит, это сразу видно. Мам, а ты папусовсем, ни каплюшечки не любишь?