Девушка явно считала мои действия излишней предосторожностью. Удивительное легкомыслие, учитывая, что она сама совсем недавно плескалась в каком-то озерце без головы, а теперь была точь-в-точь как дедушка Ленин — живее всех живых.

— Ты обещала вести себя тихо, как мышь, — ответил я, аккуратно переступив через тело «Мизинца». — А мыши, насколько мне известно, не разговаривают.

— Молчу-молчу! — Лэйла сделала вид, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. — Тётушка Лэйла больше не помешает вашим раздумьям, мой поувелитель! Тьфу! Понабралась от дылды…

Спустя мгновение, девушка, наконец, затихла. Судя по блеску в глазах и тяжело вздымающейся груди, вид мёртвых тел, приправленный запахом крови, не лучшим образом сказался на её душевном равновесии. Впрочем, несмотря на возбуждённое состояние, Лэйла всё-таки смогла, пусть и не сразу, справиться с собой. Это радовало.

Я прошёл в центр комнаты и воткнул «пятку» трезубца в песок. Сияющий осколок статуи стал напоминать небольшую лампочку, вкрученную в очень экстравагантный торшер. Этой «лампочки» не хватило, чтобы полностью победить темноту, но её света было вполне достаточно, чтобы провести осмотр.

Несколько шагов в сторону. Я коснулся стены.

Подушечки пальцев скользнули по глубокой борозде, оставленной когтями коттара. Под ногами жалобно звякнул свёрнутый калачом меч. Взгляд выхватывал важные детали из общего «пазла»: взаимное расположение тел, следы на песке и многое-многое другое.

Перед внутренним взором сама собой вырисовывалась картина прошедшей битвы…

«Пальцы» не ждали нападения: они пришли сюда, чтобы перевязать раны. Наспех замотанные конечности и валявшиеся кое-где бинты недвусмысленно намекали на это. Однако медицинские процедуры не задались — на запах крови явился коттар и его визит не самым лучшим образом сказался на здоровье больных.

Первым погиб Мизинец. Всё произошло так быстро, что он не успел достать ни одного метательного ножа — клинки так и остались в ячейках перевязи.

Зато Мизинец сумел предупредить остальных об опасности — он даже извлёк шпагу из ножен, но на этом его успехи закончились. Появившийся из темноты зверь ударом лапы переломил клинок пополам, а затем откусил бедолаге голову.

Впрочем, смерть товарища дала «пальцам» самое главное — время… Время, которое позволило им приготовиться к бою.

Я сместился левее — туда, где лежали тела «Указательного» и «Безымянного».

«Пальцы» встретили угрозу слаженно — я прекрасно помнил, как синхронно они умели действовать. «Указательный» и «Безымянный», прикрывшись щитами, попытались взять зверя в клещи, но на этот раз командная работа дала сбой. Судя по канавке на песке, один из них сильно подволакивал раненую ногу, а коттар оказался чересчур ловок — он оттолкнулся от стены и прыжком зашёл нападавшим в тыл.

Несколькими мощными ударами зверь переломал противникам хребты, а вот головы, судя по отсутствию характерных брызг и кровоизлияния в окружающие ткани, откусил уже после, когда всё закончилось.

Теперь против коттара осталось только двое: «Большой» и «Средний».

Я прошёл вдоль стены и присел рядом с трупом пузатого коротышки. Возле пробитого «иглами» тела валялся повреждённый арбалет.

За те мгновения, которые длилась схватка, «Большой» сумел произвести не менее двенадцати выстрелов. Пузан-арбалетчик перезаряжал своё оружие, уперевшись ступнёй в «стремя», и каждый раз немного смещался влево, перед тем как нажать на спуск. На песке виднелись двенадцать вдавленных следов от его ног… Потрясающая скорострельность.

Я вернулся в центр комнаты. Синий свет красиво играл на пятнах крови, покрытых тонкой ледяной корочкой.

Арбалетные болты больно жалили коттара. Он бесился и метался из стороны в сторону, оставляя на полу весьма красноречивые отпечатки. Умелые противники, работавшие как хорошо настроенный механизм, не давали ему быстро закончить бой, сосредоточившись на одной цели.

Я понимал чувства зверя — мне самому пришлось побывать на его месте. В памяти всплыли недавние события: Древние своды, растущий из пола каменный «лес» и выматывающая схватка с «пальцами». Остриё шпаги, легко пробившее крепкий щит, бесконечный стук тетивы и свистящие у виска болты займут достойное место в числе моих самых «любимых» воспоминаний.

Думаю, «Средний» и «Большой» в какой-то момент поймали темп. Меткие выстрелы чередовались с ударами огромного двуручного меча, и поражение зверя стало бы только вопросом времени… Стало бы, если бы он не подготовил для своих оппонентов «небольшой» сюрприз.

Сюрприз, к которому «пальцы» оказались совершенно не готовы.

Я представил, как на их невыразительных лицах проступает гримаса удивления, а радость от схватки с достойным противником уступает место разочарованию. Проигрывать вообще неприятно, а проигрывать, когда уже считаешь себя победителем, неприятно вдвойне.

Коттар вздыбил шерсть и показал «пальцам» тот фокус, который мне довелось увидеть во время боя с Чистыми. В стороны полетели «иглы» — настолько острые, что они легко пробивали всё, что встречалось на пути: кожаные доспехи, человеческую плоть и даже стены. Укрыться от них было попросту невозможно.

Поставив финальную точку в этом коротком, но очень напряжённом поединке, израненный зверь откусил всем обидчикам головы, а затем гордо ушёл умирать в свою обитель. Ему удалось отстоять территорию… Правда, слишком большой ценой.

Впрочем, грустить из-за непростой судьбы коттара я не собирался. Уверен, если бы он мог, то с большим удовольствием полакомился бы и нашими головами. Ну или точнее — попытался бы полакомиться.

Во всём произошедшем меня интересовал только один момент: что «пальцы» забыли в Гиблом лесу?

Тот «Мизинец», с которым я разговаривал под Древними сводами, недвусмысленно намекнул, что его друзья будут искать меня. «Не сегодня и не завтра, но мы обязательно встретимся», — так он сказал… Тогда мне показалось, что это просто фигура речи, однако вполне возможно, что я ошибся и мой собеседник был предельно конкретен.

Если так, то «пальцы» пришли в Гиблый лес именно по мою душу. И значит, где-то неподалёку должна бродить ещё одна «команда», потому что «Мизинец» угрожал мне двумя «пятернями», а здесь нашла свою смерть только одна.

Нет, разумеется, оставался вариант, что сейчас содержимым коттарова желудка любовались какие-то залётные «гастролёры», не имевшие ко мне никакого отношения. Однако надеяться на такую удачу было слишком глупо. Особенно, учитывая наличие у «пальцев» какого-то подобия коллективного сознания.

— Пи-пи-пи! — вдруг пропищала Лэйла, а затем, после моего удивлённого взгляда, добавила: — Чего смотришь, маленький мой? Сам же сказал, что мыши не разговаривают… Вот тётушке Лэйле и приходится выкручиваться!

— Начинаю понимать, почему Ворон решил избавиться от тебя…

— Ну прости, маленький мой! — радостно рассмеялась Лэйла. Удивительно, но упоминание имени бывшего шефа не вызвало у девушки привычной ярости. — Просто уже никаких сил нет