Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Софи появилась в комнате вновь и тут же магия портала погасла. Исчез волшебный свет. Комната стала сразу темнее и как-то беднее. По лицу ведьмы можно было понять, что ожидало ее внутри тайника.
— Кольцо исчезло, — теперь голос Натальи был очень неприятным, сухим, холодным, в нем явно слышалась угроза.
— Это очевидно, — заметил дознаватель. — Софи? Скажите, кто, кроме вас и моей кузины мог знать точное место тайника?
— Никто, — казалось, ведьма готова разрыдаться. Ее голос звучал просто жалобно. — Никто… кроме Ника…
Ева и страж тревожно переглянулись. Дан решительно подошел к своей напарнице, как-то немного церемонно протянул ей руку.
— Простите, дамы, — как-то отстраненно, деловито, сказал он через плечо кузине и ведьме. — Нам надо спешить. Спасибо за помощь следствию.
— Конечно, — в тон ему ответила Нарышкина. — Буду благодарна за повторный визит. Уже при более спокойных обстоятельствах.
Даниил кивнул ей, ведя Еву под руку по коридору.
— И… Ева, — вдруг крикнула Наталья им вслед. — Пожалуйста, передайте князю мои соболезнования. … Не чужие все-таки…
Маг-артефактор оглянулась и кивнула. Что-то в тоне женщины растрогало и удивило девушку. Это звучало слишком человечно и даже как-то по-семейному. Возможно, время изменило не только его Светлость.
2 сентября. 14.30. Санкт-Петербург, набережная Мойки, дом 12
На набережной было ветрено, с Невы, от ее серо-стальных вод, как всегда несло холодом и силой. Обычно Еве нравилось бывать в доме Волконских. Из всех музеев и фондов Петербурга, именно в этом маг-артефактор чувствовала себя наиболее комфортно. Но сегодня все было иначе.
— Я понимаю нашу спешку, — сказала она Даниилу. — Но интуитивно я чувствую, что мы опоздали.
— Согласен, — несколько угрюмо, ответил дознаватель. — И мне это неприятно. Даже не потому, что мы все время на шаг позади преступника, чьи мотивы и действия мне все менее понятны. Просто Волконские близкие мне люди, и… не хочу их подводить.
— Мне тоже они очень приятны и симпатичны, — Ева в очередной раз поправила прическу, хотя ветер тут же вновь вытащил пару прядей из ее пучка. — Я заметила, как вы к ним привязаны.
— Мы служили вместе, — просто объяснил страж. — И Петр, и Григорий не просто знакомые. Это мои однополчане. Хотя мы видимся редко, но вы же знаете, Ева, такие узы навсегда.
Девушка понимающе кивнула.
— Только давайте сразу не будем их тревожить, — продолжил Дан. — Просто попросим осмотреть фонд.
Маг была с ним полностью согласна, и когда открылась очередная тайная дверь, которая привела Избранных в настоящий дом Волконских, спрятанный от глаз смертных, девушка постаралась выглядеть приветливой и веселой. Но ее выдали глаза.
— Боюсь, вы не просто на дружеский обед, — тут же заметил Петр, пропуская их в гостиную.
— Хотя мы надеялись, что наша тревога не будет столь заметной, — как можно дружелюбнее усмехнулся дознаватель, пожимая ему руку.
К ним уже спешили остальные. Здесь же был и Григорий, и граф Шереметьев, с которым Дан вчера успел договориться о встрече именно у Волконских. Была здесь и невысокая полноватая женщина с роскошными пышными формами. Мари опять выбрала черный траурный наряд, явно портящий ее красоту.
А Мари на самом деле была красива. Лицо в форме сердечка, густые, вьющиеся черные волосы, потрясающее проникновенные глаза, правильные черты лица и оливковый оттенок кожи, доставшийся ей в наследство от матери гречанки. Вот только этот траур придавал этой замечательной коже мертвенный землистый оттенок. Так же прямое черное платье на такой фигуре смотрелось как-то куце, прижимало грудь, бедра, будто одетое с другого человека, неудобное, совершенно не подходящее. Даже длина юбки казалась какой-то неверной, уродующей ноги.
Ева невольно поймала себя на мысли, что не может нормальная женщина так сознательно себя уродовать. Это или маскарад, или Мари после смерти любимого просто повредилась в уме. Маг-артефактор, оставив напарника объясняться с мужчинами, шагнула к ведьме. И опять же, постаралась отбросить следующую неприятную мысль, что на сегодня Мари уже вторая представительница этой касты, и второй раз за день самой Еве не слишком хочется общаться.
— Мари, — это прозвучало официально-вежливо, заставить себя быть сердечной у мага не получилось. — Здравствуй. И прими мои соболезнования. Ник был дорог всем нам. Это … такая потеря будет болеть долго.
Ведьма кивнула, скорбно опустив голову.
— Он был так молод, — выдавила она. — И так… такой живой! Этот проект, выставка… Мы наконец-то были вместе.
Ева чуть удивленно приподняла брови.
— Мы просто были вместе, — тут же отреагировала ведьма. — Друзья, партнеры, единомышленники… И все же! — Мари резко подняла голову, упрямо вздернула подбородок. — У меня был шанс!
— Как скажешь, — Ева выставила руки ладонями вперед в примиряющем жесте. — Я видела тебя вчера в Доме князя. Но не было возможности пообщаться. И теперь ты тут. Продолжаешь работу? Его Светлость просил тебя, пока нет наследника, курировать выставку?
— Князь? — Мари робко улыбнулась. — О, нет. Он не говорил со мной. Он потрясен… Но мне передали его заботу. Его Светлость даже предлагал мне отдохнуть, оправиться от утраты… Лучше работать! — вдруг импульсивно воскликнула она. — Так не надо думать, вспоминать…
— Мари сегодня у нас, — дружелюбно обняв Еву за плечи, пояснил подошедший Петр. — Мы, похоже, опережаем сроки. Готово уже несколько экспонатов. Мари проверяла сегодня все по списку, определяла, какие еще вещи возьмем.
Маг-артефактор была рада его вмешательству. Разговор с ведьмой был ей в тягость. Конечно, она сочувствовала Мари, но… Перед глазами Евы вставало заплаканное лицо Ли. Те несколько месяцев, когда подруга была подавленной, лечила разбитое сердце и уязвленную гордость. И просто зализывала несправедливые раны. А виновата была Мари. Ева очень хотела простить, но не могла. Да, и если подумать, ведь Ник так и не смог остаться с этой ведьмой. И ее горе…
Ева отбросила эти мысли.
— Так ваш фонд лидирует? — весело спросила она Волконского. — И многое готово?
— Сначала, по плану, — к ним подошел Шереметьев, всегда собранный, сдержанный педант,
