– Такер, что ты все-таки делаешь? – спросила Кэти, резко повернувшись ко мне и чуть не вывернув себе при этом шею. Вместо ответа я и ей вручил два пива и тоже взял две банки. Теперь у нас, у троих, было их шесть.

– Итак, дело в следующем. – и я начал инструктировать своих подопечных. – Прежде всего вы должны очень внимательно выслушать меня и выполнить потом все так, и только так, как я вам скажу.

– А что это значит? – спросил Джейс.

– А это значит: «делай, как я».

Я надел ему кепку задом наперед, сдвинув ее на затылок, чтобы впереди торчали вихры:

– Отряд, вперед!

Он улыбнулся и взял банку пива, ожидая дальнейших инструкций.

– Тебе надо взять еще одну и трясти их обе изо всех сил, до изнеможения, а потом еще две, и тоже как следует их растрясти, пока они едва не взорвутся от пены.

Джейс кивнул и широко ухмыльнулся.

– Но трясти надо по-настоящему. Тут весь секрет в тряске.

– А мисс Элла охаживала тебя за такие проделки? – прошептала Кэти, наклонившись вперед. – Или же не обращала внимания?

– А ты не думаешь, что она сама нас этому научила?..

Джейс уже приготовился и ждал только сигнала – я должен был махнуть своей ковбойской шляпой.

– Внимание! – и Джейс улыбнулся еще шире. – Приготовиться! – Теперь он ухмылялся так, что видны были все зубы. – Пошел!

И Джейс заработал руками изо всех сил, как система передач в мотоцикле, даже привстал на цыпочки, заскрипел зубами, и суставы пальцев у него побелели от напряжения, а он все боксировал перед собой, награждая невидимого противника короткими, быстрыми, мощными ударами.

– Нет, так не пойдет! – сказал я, тоже изо всех сил и на самой большой скорости орудуя руками. – Все твое тело должно работать.

Я потряс банками над головой и пустился в пляс, издавая воинственные крики, словно индеец, а потом запел:

– «Что делает индейца настоящим индейцем?»[18]

Джейс пронзительно подхватил песенку, смеясь и молотя воздух банками, а я заплясал вокруг статуи Рекса, трясясь, подпрыгивая, издавая воинствующие клики, но октавой ниже.

– «Что делает индейца индейцем?» – присоединилась к нам и Кэти, приплясывая позади нас с Джейсом, а мы все так же кружили вокруг Рекса в боевом индейском танце. Мы вертелись, вопили, размахивали банками и распевали эти воинственные песни, пока у Джейса не закружилась голова и он не опустился на землю, все еще размахивая руками.

– Дядя Так?

– Да, приятель? – спросил я под стук сотрясаемых банок с пивом.

– У меня руки болят.

– Нет, ты не должен останавливаться. – и я громко потряс банками над головой. – Продолжай.

Я рывком поднял Джейса на ноги и всучил ему еще пару банок.

– А ты тоже работай с нами заодно, – сказал я Кэти, которая уже собиралась улизнуть. – Это наш девятый круг, и отступать нельзя… Продолжай!

И они снова запрыгали и снова изо всех сил затрясли банками, готовыми вот-вот лопнуть от скопившейся пены. И вот тогда, тяжело дыша, с каплями пота, стекавшими по лицу, я их остановил:

– Порядок! Готовы?

Джейс кивнул. Я осторожно подсунул его ноготь под крышку банки.

– Нет, не так надо отвечать. ВЫ ГОТОВЫ?

– ДА!

И все одновременно мы сковырнули с наших банок крышки, и к небу взметнулись струи пены. Прежде чем они, опадая, коснулись земли, я сорвал крышки еще с трех банок и две сунул Джейсу и Кэти, и они с банками в руках запрыгали как клоуны в цирке, а пиво брызнуло к небу, а я сначала нацелился струей в Кэти и облил ее с головы до ног. Тогда они сорвали крышки с двух оставшихся банок, Кэти вручила одну из них Джейсу, и они дружно окутали меня облаком пышной пивной пены, а пустые жестянки со звоном катались вокруг нас по мрамору парадного портала. Однако у меня оставались еще три в запасе, и, мгновенно открыв их, я направил их на статую Рекса. Наконец, Джейс подал мне последнюю банку – но, покачав головой и тяжело дыша, я ответил:

– Нет, дружище, она твоя.

Джейс отошел, прицелился и сорвал крышку, и пиво окатило нас всех, и Рекса с его лошадью в том числе, мы дружно расхохотались.

Шатаясь и с трудом переводя дыхание, мы упали в пивную лужу, упоенные безумным весельем и радостью.

Наконец я приподнялся, сел и вытер мокрые от пива пальцы.

– Ну что ж! Порядок! Кто хочет пообедать?

Джейс перепрыгнул через Кэти, еще распростертую на траве, прямо ко мне и обнял изо всех сил за шею:

– Мне понравилось пить с вами пиво! Когда мы опять попьем?

А я колебался, обнять его тоже или нет. Я уже и руки поднял, взглянув на Кэти.

– Спасибо тебе, – выдохнула она в ответ на мой взгляд.

Не уверен, что это струйки пива стекали у нее по лицу, скорее то были слезы.

Я крепко обнял Джейса и вспомнил, как мисс Элла втащила меня, дрыгавшего ногами, через окно к себе в комнату, когда я прибежал к ней, спасаясь от Рекса, с печалью и страхом в сердце.

И обнял Джейса, заметив, как он улыбнулся – на этот раз от всей души, всего сердца, всего своего существа.

«Вот теперь тебе хорошо, правда?» – спросила мисс Элла.

Над кипарисами поднялось солнце, и его отблески заблестели на кристально чистой воде, омывавшей ступни Мэтта. Пальцы были грязные, ногти пора стричь. Он вымыл руки, и голубая вода потемнела и покрылась мыльной пеной, зато на руках – ни пятнышка. Остальное тело покрывали грязь, опавшая листва, и оно сильно чесалось от укусов насекомых. Всю ночь он провел, прислушиваясь к звукам, наблюдая, размышляя – если это, конечно, был мыслительный процесс. Пару часов назад перестали гудеть сирены. Слышал он и шум моторов спасательных лодок, но они так и не повернули к истокам ручья. Чтобы занять руки и мысли, он всю ночь занимался делом: разобрал бумаги, а потом связал их в пачку, играл в шахматы, опять связывал бумаги. Он не роптал, потому что ночное жужжанье насекомых лучше, чем дневное безмолвие больничной палаты. Мысли совершали в мозгу свое бешеное кружение, голоса, ведя сразу восемь словесных дуэлей, просто вопили, и под их напором руки и лицо Мэтта начинали конвульсивно дрожать. Глаза смотрели в никуда, но все же одна мысль занимала его больше остальных.

Кэти по крытому переходу понесла Джейса в домик мисс Эллы, чтобы он снова вымылся, а я опять спустился вниз. Приняв еще один холодный душ, я поднялся в кухню, где они уже сидели возле горящего очага и ждали меня.

Но что-то было не так, и я не мог понять, в чем дело, только спина вдруг покрылась мурашками, напоминая о чем-то знакомом, но что это было такое, я так и не понял. Я оглянулся вокруг, но все было как обычно. Кэти и Джейс, находясь в теплой комнате, улыбались и не подозревали о причине моего беспокойства. А потом я глубоко вздохнул. Причиной был запах. В воздухе пахло лавандой. Я снова втянул его носом, пытаясь определить, откуда он доносится, и он привел меня к Кэти.