Она направилась в тронный зал. Голоса донеслись до нее раньше, чем она успела войти: они гудели, словно шершни, и их гул просачивался сквозь резные двухстворчатые двери. Хэсина сжала зубы. Она знала, что ей нужно было сделать. Что ей нужно было сказать.

Они не допустят, чтобы по всему городу резали и сжигали невинных людей, и они точно не станут проводить зачистки всего лишь из-за каких-то слухов.

Но в то же время они не будут бездействовать, позволяя Кендии угрожать своим границам.

Они отправятся на войну.

Она вошла в зал, и голоса умолкли. Как только Хэсина опустилась на трон, к ней подбежала старший секретарь.

– Это пришло из Кендии, королева, – произнесла она, протягивая Хэсине камышовую трубочку, запечатанную глиной и перевязанную бечевкой.

Руки Хэсины на секунду застыли. Потом она высвободила глиняную крышечку из-под бечевки и сняла ее. Из трубочки выпал пергаментный свиток.

Она развернула его и прочитала текст, написанный на общем языке.

Хэсина знала, что поедет на Черное озеро, и что бы Цайянь ни говорил, он не мог ее переубедить.

Но советник все равно пытался.

– Если вы поедете, они могут нарушить перемирие, – проговорил он утром, на которое был назначен ее отъезд. С того момента, как Хэсина получила письмо из Кендии, прошло два дня. Они с Цайянем поднялись в почтовый зал восточной башни и теперь стояли согнувшись под стрельчатым сводом потолка. Пол под их ногами был засыпан птичьим пометом. – Они предъявят вам свои требования – попросят земли, воду или что-нибудь еще, – а потом нападут, если вы откажетесь. Они даже могут вас убить.

Все вокруг считали, что убить ее очень легко, мрачно подумала Хэсина. Это было неприятно.

– И если это произойдет, они вынудят Янь предпринять ответные меры, – продолжил Цайянь. – После вашей смерти разразится война.

– Риск будет существовать всегда. – Они спорили об этом так много, что достигли того этапа, когда любой аргумент и контраргумент казались шагами хорошо отрепетированного танца. Возможно, поэтому Хэсина махнула рукой и осмелилась на импровизацию. – Может, с кендийцами вообще придут пророки.

Лицо Цайяня застыло, словно глиняная маска, и Хэсина пожалела, что не может забрать свои слова обратно. Она не хотела верить, что пророки действительно заключили с кендийцами союз, но участники делегации на всякий случай подготовились к встрече с ними – насколько это было возможно. Они набили рукава и сапоги бумажными амулетами, которые, согласно поверьям, отпугивали пророков.

– Я понимаю, что ситуация не идеальна. – Она шагала к клеткам, где сидели птицы Санцзиня, и вокруг нее ворковали голуби. – Но я должна сделать хоть что-то. Да, я помню, – произнесла она, прежде чем Цайянь успел ее перебить. – Я помню, что обещала не ставить свое правление под угрозу.

Она открыла клетку.

– Но давай подумаем, что произойдет, если я не поеду. Кендийцы все так же будут представлять опасность для наших границ. На слушании суда предъявят обвинение еще одному невинному человеку. Народ охватит паранойя, которая будет расти с каждым днем. Начнется война, я объявлю призыв в первый раз за несколько сотен лет и все равно поставлю свое правление под угрозу.

Цайянь потер переносицу.

– Вы сравниваете сливы с хурмой.

По мнению Хэсины, они не так уж и отличались друг от друга.

Но Цайянь говорил так, словно речь шла о разнице между жизнью и смертью.

– Сидя на троне, можно бросить вызов любой опасности. Но что вы будете делать вдали от дворца? Без помощи и поддержки?

– Со мной будут защитники. – Сокол, которого выбрала Хэсина, посмотрел на нее с осуждением. Она привязывала к его ноге трубочку размером со спичку. – И я разработала запасной план.

Цайянь взглянул на сокола.

– У вашего запасного плана есть имя: генерал Янь Санцзинь.

– Который как раз находится неподалеку от границ. – Она поднесла птицу к окну, створки которого состояли из горизонтальных пластин, и открыла его. Возделанные поля, тянувшиеся за пределами городских стен, были укутаны туманом. – Ты же сам всегда советовал использовать ресурсы, которые мне доступны!

– Черное озеро находится довольно далеко от мест, где сражается генерал.

Хэсина вздохнула. Победить Цайяня в споре было невозможно. Он почувствовал свое преимущество и решил его упрочить.

– Отправьте кого-нибудь вместо себя, миледи. Отправьте меня, если не доверяете другим придворным.

Она выпустила сокола и смотрела ему вслед, пока он не превратился в пятнышко среди облаков. Только потом она обернулась к Цайяню.

– Ты прав. Я не доверяю никому из придворных, кроме тебя.

– Тогда почему…

– Именно поэтому я хочу, чтобы ты остался. – Она взяла его за руку в надежде, что он поймет ее. Путешествие до Черного озера и обратно могло занять у них едва ли не целый месяц – слишком много времени, чтобы оставлять Ся Чжуна без присмотра. – Только ты сможешь поддерживать порядок среди министров, пока меня не будет. Ты нужен мне.

И я должна защитить тебя. Хэсина вспомнила тот зимний день. Ужасную трещину на льду. Черные воды пруда. Следы крови. Цайянь уже один раз едва не умер. Если кендийцы действительно нарушат перемирие, вряд ли Хэсина сможет его спасти. А она не могла потерять брата, которого любила, как родного.

– Ты нужен мне, – повторила она, на этот раз немного тише.

«Но не так сильно, чтобы позвать меня с собой», – мог бы сказать он, если бы знал, где находится слабое место, в которое можно ударить.

Но Цайянь не был Санцзинем. Поэтому он всего лишь вздохнул и поклонился.

– Тогда используйте меня так, как считаете нужным, миледи.

* * *

У восточной башни собралась толпа горожан. Когда королева и ее первый советник показались в дверях, люди упали на колени. Некоторые попытались притронуться к подолу рюцюня Хэсины, но она инстинктивно отшатнулась в сторону. Эти руки убили Серебряную. Она не хотела иметь с ними ничего общего.