шашку и высокого незнакомца, который всего лишь на миг замер перед нею. Глаза ее округлились от животного леденящего душу ужаса, ибо Софья поняла, что еще миг, и она будет мертва.

Время будто остановилось.

Софья в упор смотрела на зловещего незнакомца, нависающего над ней. Дикие черные глаза, темная мохнатая шапка, скуластое смуглое лицо, хищный оскал, густая короткая черная борода – весь облик высокого горца был страшен и кровожаден. Кровь в висках Софьи отбивала глухими ударами, словно отмеряя каждый миг, который оставался ей до смерти.

Девушка испуганно замерла перед ним, инстинктивно закрыв рукой низ своего лица. Тимур, уже готовый одним ударом рассечь ее лицо и шею, отчего-то на секунду замер, ибо его цепкий взор остановился на горящем ярком взоре девушки. Будто два огромных камня, сочно зеленые, словно свежая листва, глаза незнакомки смотрели на него не мигая и не отрываясь. Ее лицо, прикрытое тыльной стороной ладони, было скрыто наполовину, и отчего-то ее глаза показались ему бездонно огромными. Он никогда не видел очей подобного цвета. Глаза девушки, большие, обрамленные темно-коричневыми ресницами, вызвали в существе Тимура странное волнение. Они горели теперь изумрудным светом, и этот невозможно притягательный успокаивающий свет как будто холодной водой остужал его жестокие кровожадные порывы.

В эту минуту Софья отчетливо ощутила, как рубец на ее ладони словно горит огнем. Все ее существо взывало о помощи, о том, чтобы этот кровожадный джигит пощадил ее и не причинял вреда. Большой камень в рубиновом ожерелье, подаренном ей Амиром, которое лежало в бархатной шкатулке на туалетном столике, засветился всеми цветами радуги. И это мощное сочетание внутренней потаенной колдовской силы девушки, проводником которой в мир служили ее необычные чарующие очи и сила древнего камня-рубина, который теперь невольно оберегал ее от зла, окутали Тимура неведомой аурой, заставляя его бешеное дикое существо остановиться и немного успокоиться.

Подчиняясь неведомому порыву, Тимур медленно опустил занесенную шашку и вперился цензорским властным взором в лицо девушки. Его свободная рука в перчатке поднялась, он стремительным жестким движением убрал от лица девушки ее руку и чуть прищурился. Светлые золотисто-медовые волосы ее потоком опускались на плечи, красиво обрамляя тонкое округлое лицо. Ее взор, пленительный, печальный, испуганный и невероятно манящий, тонкий нос и пухлые сочные губы, изящная шея и еле заметная родинка на щеке – все это привело душу Тимура в трепет. Он быстро прошелся взором вниз по фигуре девушки и обратно к ее лицу и отметил, что она невероятно изящна и грациозна, как статуэтка. Он ни разу не видел подобной прелестной девицы и через зубы глухо выдохнул, не понимая, что с ним происходит.

Он прекрасно знал, кто она, и понимал, что должен убить ее, и немедленно. Оттого его рука, сжимающая шашку, вновь попыталась подняться. Но его существо прямо взбунтовалось против этого, и Тимур, нахмурив темные брови, ощутил, что не может причинить ей вреда. Тут же его разум взбунтовался против таких желаний, и он, вперив злой взор в девушку, замершую перед ним, процедил:

– Ты знаешь, зачем я пришел?

Голос незнакомца, грубый, низкий, показался Софье зловещим, и она вздрогнула, когда горец произнес свою фразу на грузинском. Она отчетливо поняла, что он сказал, но оцепенение, которое сковало ее тело от страха, не дало произнести ни слова в ответ. Мужчина нахмурился сильнее и уже зло вымолвил:

– Ты не понимаешь по-грузински?

Разум Софьи вмиг забил тревогу, подсказывая, что молчать дальше опасно. И она должна ответить этому страшному человеку, который в упор застрелил ее Гиули и в руке которого была обагренная кровью шашка. Она судорожно сглотнула и, так и не спуская взора с его мрачного лица, пролепетала по-грузински:

– Я поняла, что вы сказали…

Тимур вздрогнул всем телом, опешив от ее фразы и явно не ожидая, что русская девица может говорить так хорошо на его родном языке и почти без акцента. Она так и смотрела на него в упор своими зелеными завораживающими глазищами, и с каждым мигом Тимуром завладевало все большее смятение. Он ощущал, что за всю свою жизнь, а именно за тридцать девять лет, ни разу не был в таком волнении и словно не знал, что ему делать дальше.

Одно он понимал отчетливо, что сейчас просто не мог убить ее. Ее невозможная красота и то, как она открыто смотрела ему прямо в глаза, храбрясь и стараясь не показывать своего страха, приводили все его чувства в нервное состояние. Но он прекрасно видел, что она боится его, и очень. Но то, что даже перед лицом смерти девушка не боялась так открыто смотреть на него, говорило о том, что она имеет сильный характер. Ибо немногие из мужчин, даже с оружием в руках, стоя напротив него, дерзали смотреть ему прямо в глаза, а она смотрела. А у нее не было оружия, и она пыталась прикрыться от него лишь своей тонкой рукой.

К тому же она ответила ему по-грузински. Это стало последним доводом в его намерении не убивать ее сейчас.

– Ты жена моего врага! И ты должна умереть, как и он! – хмуро произнес Тимур.

– Я не делала вам зла. Отчего вы угрожаете мне? – спросила Софья, невольно отмечая, что этот кровожадный джигит-незнакомец отчего-то передумал убивать ее, не отрываясь, рассматривал и мрачно хмурился.

– Мое имя Тимур. Я старший сын князя Дешкелиани, – грозно вымолвил Тимур зловещим голосом. Отчего-то у него возникло желание до конца испытать девушку, ощутить, до какой степени она может владеть собой, и увидеть, насколько силен ее дух. – Леван Асатиани – мой враг и враг моего рода. Он изгнал нас с наших земель, оттого он проклят нашим народом. Сейчас я убил его с одного верного выстрела, и старик даже не успел взять оружие. Серго Асатиани, его сын и твой муж. Только что я зарезал его своим кинжалом в спальне. Он даже не сопротивлялся мне. А, словно трусливый шакал, скулил от страха и ползал передо мной на коленях. Теперь твоя очередь, девка. Проси пощады!

Глава V. Горец

Софья напряглась всем телом, услышав эти страшные слова. Но не повела даже взором и не показала, как ей жутко