Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Могу я не опасаться за свою жизнь? – хладнокровно с вызовом спросила княгиня Асатиани, обратив прекрасный взор на князя Давида.
Как и всегда, ее лицо до половины было скрыто вуалью снизу, и открытыми были только высокий лоб, ореховые горящие глаза и каштановые густые кудри под шапочкой.
– Вы неприкосновенны, Верико Ивлиановна, – ответил с почтением князь Давид. – В ваших жилах течет кровь царей. Ваш отец был великим воином. Он смог заключить договор мира между нашими народами, и почти сорок лет мы жили без войн. Он был великим тавади! Вы его дочь! И вы, единственная из князей Асатиани, достойны уважения.
– Благодарю, – холодно ответила княгиня. – Можем мы поговорить наедине?
– Да, – кивнул князь Давид Дешкелиани и сделал знак своим джигитам удалиться.
В комнате остался лишь Тимур, сын князя.
– Итак, я спустился с гор по вашей просьбе. Вы хотели говорить со мной? – спросил Давид, когда они остались втроем.
– Давид Гурамович, вы глава рода. Я просила вас о встрече, для того чтобы заключить сделку.
– Сделку? Какую?
– Я хотела известить вас о том, что жена князя Серго ждет ребенка. И скоро у Левана родится наследник, которого он так ждет.
– Это плохая весть, – тихо процедил Давид. – Однако я думал, что ваш сын не любит женщин?
– Но теперь она понесла от его семени, – добавила Верико. – Я знаю, что вы давно мечтаете поквитаться с Леваном.
– Да, это так! И моя ненависть возросла многократно четыре месяца назад, когда ваш племянник, Амир Асатиани, в горах искалечил моего любимого сына Рашида!
– Я знаю о том. Но теперь есть возможность напасть на дворец Асатиани.
– Вы говорите это всерьез, Верико? – удивился Дешкелиани. – Или вы что-то задумали?
– Я говорю серьезно, – ответила, не колеблясь, княгиня. – Леван жестоко оскорбил меня. Всю жизнь я вынуждена терпеть от него несправедливость и унижения. Я устала терпеть. Сама я не могу разделаться с ним, ибо его телохранители начеку. А я хочу, чтобы жизненный путь старого шакала окончился. Я помогу вам проникнуть во дворец. Но вы должны пообещать мне, что непременно убьете Левана!
– Я не понимаю вас, госпожа, – вконец опешил Давид. – Вы вправе ненавидеть мужа. Но если мои джигиты нападут на дворец Асатиани, то и ваш сын Серго подвергнется смертельной опасности.
Верико долго молчала, словно колебалась, и наконец тихо сказала:
– Серго мне не сын. Это незаконнорожденный выродок Левана, которого он назло мне притащил в наш дом двадцать семь лет назад. Он прижил его от бедной абхазской девки из дальнего аула, которая была его наложницей. Все эти годы он заставлял меня врать о том, что Серго мой сын, угрожал мне расправой.
– Госпожа, вы говорите такие вещи, что я аж вспотел, – вымолвил Давид.
– Все эти годы я ненавидела его! Леван лишил меня всего. Унижения и боль в сердце, вот что он дал мне. Я хочу, чтобы этот мерзкий старик издох, и его ублюдок тоже!
– Я согласен с вами, княгиня. Наши желания совпадают, но есть еще девчонка, жена Серго, она…
– Тоже должна умереть! – выпалила яростно Верико. – Эта русская девка не заслуживает жизни!
– Хорошо, пусть так. Мы, конечно, можем собрать войско, – заметил мрачно Давид. – Но дворец Асатиани хорошо укреплен, да и во главе азнаури князя стоит Амир Асатиани. Пока его войско охраняет дворец, нам не добраться до старика-князя и его сына.
– Но теперь Амир не опасен, – напряженно сказала княгиня.
– Да?
– Позавчера мой муж прогневался на Амира и велел бросить его в застенок.
– Амир в подземелье?
– Да. Все преданные ему азнаури теперь в ссылке. С Леваном осталась лишь горстка джигитов. Это в основном никчемные слабые вояки, которые не окажут вам достойного сопротивления.
– Это весьма обнадеживает, – заметил довольно князь Дешкелиани.
– Но вы должны пообещать мне одно, – вымолила напряженно Верико.
– Да, госпожа? – спросил, подняв брови, Давид.
– Обещайте, что освободите Амира и дадите ему уйти невредимым. Тогда в ответ я не пошлю погоню по вашим следам и не стану мстить за смерть мужа…
– Я понял вас, госпожа. Но эта вылазка опасна. У меня мало людей, и я думаю, стоит ли мне вообще нападать на ваш дворец.
– Но вы должны! – выпалила нервно Верико, понимая, что нападение сванов – единственный шанс спасти Амира.
Даже если она устроит побег Амиру, Леван пошлет за ним погоню, для того чтобы уж точно убить молодого человека, а этого она допустить не могла.
– И что мы будем иметь с этого? – спросил глухо Давид.
Верико видела, что Дешкелиани колеблется, и она в исступлении бросила последний козырь:
– После Амир станет верховым тавади. И я обещаю, что он отдаст вам северную часть долины, за которую уже три десятка лет идет вражда между нами.
– Северную часть долины, госпожа? – опешил Давид, и его глаза кровожадно заблестели. – То другой разговор. Если вы клянетесь, что Амир Асатиани отдаст нам часть долины, я соберу свое войско!
– Но надо торопиться. Ибо Леван колеблется. И, возможно, скоро поймет, что Амир необходим ему на свободе. Ведь он единственная сила, которая может действительно защитить его.
– Я соберу войско в течение двух дней, госпожа. Думаю, через трое суток мы выступим.
– Да, у вас всего три дня, – глухо вымолвила Верико с облегчением. – Мои люди будут предупреждены и не станут чинить вам препятствий на границе наших земель…
Едва Верико Асатиани покинула дом на окраине приграничного аула, как Давид обернулся к сыну и спросил:
– Что ты думаешь обо всем этом, Тимур?
– Вы намерены напасть на дворец Асатиани, отец. Это верное решение.
– Верное. Но я не намерен оставлять в живых Амира Асатиани.
– Но, отец, вы же дали слово