со стыда сгоришь. Так и здесь. Пока нас никто не видит, это ни капельки не стыдно, быть с тобой в кроватке. Ведь мы ничего плохого не делаем, и точно не будем делать. Я лишь следую своей природе, а она хочет этого очень-очень, как чего-то очень хорошего и доброго. Замечательного. Поёт сердечко и светло душе. И всё. Но коли кто увидит иль прознает. Осудит. Даже понимая, кто я. Всяк судит по себе, а если ты не фея объятий, это неприлично. Это будет стыдно.

– А ведь верно! – поразился Рун. – Надо же. Стыдно лишь на виду. Я, Лала, порой удивляюсь на тебя, насколько ты умная. У нас девушки не такие. В деревне.

– Откуда тебе знать, какие они, ежели ты с ними не разговаривал даже? – весело посмотрела на него Лала.

– Тоже верно, – рассмеялся Рун. – Может вы все такие?

– Девушки умные, – кивнула она, сияя довольным личиком. – А вот кавалеры в присутствии дам часто глупеют как будто.

– Потому что мысли путаются и теряются от красоты такой, – объяснил он беззлобно.

Лала потянулась:

– Разомлела прямо, так уютно с тобой в кроватке. Приято. Но кушать хочется. Пойдём, ненаглядный мой жених, покушаем.

– Пойдём, любимая невеста.

Простой народ трудится допоздна. Когда имеется такая возможность, когда возможно поужинать и в часы сумерек позднего вечера. Поэтому Рун зря беспокоился. В харчевне не наблюдалось и намёка на скорое завершение рабочего дня, наоборот, было достаточно многолюдно. Хозяева уже зажгли две масляные лампы, хотя на улице пока что ещё не стемнело, камин тоже продолжал помаленьку полыхать, посему здесь стало даже как-то поуютнее и поосвещённее, чем днём. Проблема лишь в том, что люди любят мясо. Лала немного огорчилась от таких картин, немного побледнела, и принялась старательно отворачиваться.

– Потерпи, солнышко моё, – участливо молвил Рун. – Мы, как, нам принесут еду, заберём её в комнату, и там спокойно поедим.

– Хорошо, – робко отозвалась Лала.

Они подошли к прилавку. Мужичок в жилетке, хозяин заведения, был на месте, причём казался сейчас вполне оживлённым, ни следа от прежней скуки на лице. Воззрился пристально, и как будто с любопытством.

– Я доплатить пришёл, – уважительно обратился к нему Рун. – И поесть. Вот девять монет за комнату побольше доплата, за три дня, и четыре монеты за еду. Сколько можно будет на это поесть? Мне Вая сказала, если заказывать примерно как в прошлый раз, можно будет за две монеты три раза есть. Выходит за четыре монеты шесть раз. Верно?

– Всё верно, – кивнул мужичок, принимая медяки. – Хороший ты клиент оказался. Двадцать монет в сумме. Вот не ожидал.

– Решил потратиться разок. Впервые на постоялом дворе. И в харчевне, – поведал Рун. – Так-то я бедный, не позволяю себе подобного. Сейчас можно какой-нибудь еды? Только я хочу у себя в комнате есть. Это можно?

– Можно, – снова кивнул хозяин заведения.– Все так и делают обычно. Заказывай, тебе принесут прямо туда. Что будешь?

– Не знаю, – пожал Рун плечами в задумчивости. – Мне что угодно, только без мяса. Чтобы вообще его не было, даже если на бульоне приготовлено, мне это не подходит.

– Не любишь мяса? – озадачился мужичок.

– Я охотник, долго был в лесу. Только им и питался. И грибами. Видеть это всё уже не могу. Хочется другой пищи. Настоящей, деревенской. Скоро снова в лес, – ответил Рун.

– Понятно.

– Мне всегда надо кружку молока. И ложку мёда. И одну большую тарелку ещё чего-нибудь. Горячего блюда, не мясного. Ну и к этому пирожок какой-нибудь или булочку, сыру кусочек махонький. Овощей немножко. Может яблоко одно. Вот как-то так. Что у вас есть сейчас?

– Ложку мёда, – осуждающе покачал головой хозяин заведения. – Да, парень.

– Если на те деньги можно больше, то и две, я не откажусь, – пояснил Рун.

– Чтобы совсем без мяса, это каши, пироги или… из овощей что-то, – принялся размышлять вслух мужичок. – Суп… из одних овощей совсем без мяса долго разготавливать ради тебя одного, никто больше такое не станет. Из творога что-нибудь можно. Из рыбы.

– Рыбу тоже не хочу, – добавил Рун. – Вообще её не люблю.

– Да уж, – только и смог выговорить хозяин заведения. – Привередливый ты, прямо как аристократ какой.

– Простите, если что, – очень вежливо извинился Рун.

– А яйца?

– Яйца? – Рун обернулся к Лале. – Милая, ты вроде говорила, ты их ешь?

– Феи любят яички, – подтвердила Лала.

– Вот здорово! – обрадовался он. – Я тоже люблю. Попируем! Можно мне яичницу большую тарелку сегодня? Сейчас?

Он воззрился на хозяина заведения.

– Это да. Это быстро готовить, самое простое, – ответствовал тот. – Заказ принят, скоро принесут. Предупрежу супругу, чтобы совсем без мяса. И жарить будет не на сале, на масле.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Рун.

– Странный ты парень, если честно, – заметил хозяин заведения. – Но клиент вроде хороший. Обращайся, когда что надо. Меня Уго звать.

– Спасибо, дяденька Уго. Я Нур, – представился Рун.

– Я знаю, – кивнул Уго.

Рун повёл Лалу назад, попутно отмечая, что на него как будто поглядывают сидящие за столами люди. Когда ты крестьянин и бедняк, совершенно ничем не примечательный простолюдин, нет ни у кого никаких причин интересоваться твоей персоной. Все извечно заняты собой и своими проблемами. Тем более, если не по одному сидят, а по двое-трое, ведя беседы, ну зачем ты им?

– Лала, я нормально выгляжу? – спросил Рун, едва они оказались в коридоре. – Не порвались штаны сзади, не замарался ничем?

Лала осмотрела его со всех сторон.

– Штаны твои целы, любовь моя, – сообщила она. – А замараться, будучи моим кавалером, у тебя не выйдет. Всё хорошо.

– Чего-то на меня народ глазел, мне показалось, – поделился он своим наблюдением озабочено.

– А я тебе говорила, – напомнила Лала.

– Ох, не нравится мне это, – посетовал Рун.

Они вернулись в свою комнату. Дождь за окнами всё ещё моросил, но уже еле-еле, небо несколько просветлело, однако приближающийся закат сводил на нет выигрыш от этого в освещённости. И свою магию, призывающую свет, Лала давным-давно погасила – сразу же, как закончила с переодеванием. Было несколько темновато. И всё же вполне светло, чтобы ясно различать всё вокруг. Рун запер дверь на засов.

– Может тебе всё же не выходить со мной по пустякам, ласточка моя, чтобы мясо не видеть? – предложил он, обернувшись к Лале.

– Заинька, мне не хочется сидеть всё время на месте в четырёх стенах, – мягко возразила она. – Тем более одной. Это ваш мир, тут везде кушают мясное. Буду понемножку стараться привыкать. Ничего не поделаешь. Ты обнимай меня почаще да понежнее, как я увижу что-то неприятное, тут мне и легче станет.

– Ну,