Ариадна объяснила, что Троянская война оказалась самой разрушительной в древности. Тогда разрозненные Дома объединили свои силы, чтобы создать одну гигантскую армию. Она смела большую часть западного мира, едва не покончив с цивилизацией. И для богов катастрофа оказалась почти такой же ужасающей, как и для смертных. Олимпийцы с самого начала вмешивались в троянские схватки. Некоторые даже лично спускались на землю, чтобы поучаствовать в битвах. Аполлон правил колесницей Гектора. Афина была вместе с Ахиллом. Посейдон воевал на обеих сторонах, меняя предпочтения так же часто, как приливы сменяются отливами. Даже Афродита, богиня любви, однажды сошла на поле боя, чтобы защитить Париса. Когда она уносила его прочь, спасая от неминуемой гибели, ее ранил в руку мечом один из греков.

— Ее отец, Зевс, увидел рану Афродиты и запретил ей возвращаться в Трою. Конечно, она не послушалась, что привело Зевса в ярость. Но тогда он все же решил повременить. Это случилось позже, когда его дочь Афина и его сын Арес чуть не отправили друг друга в ад — Тартар. Откуда и для бессмертных нет возврата. Вот тогда Зевс понял, что должен действовать. Троянская война разрывала на части его семью и угрожала его власти над небесами. Но вмешательство Зевса едва не оказалось слишком запоздалым. Ведь миновало уже десять лет с начала первой схватки. Все олимпийцы были замешаны в войну, и Зевс должен был заставить Сционов перестать сражаться. Он заключил сделку со смертными, предложив им кое-что взамен. Боги впутывались в человеческие тяжбы, а конфликт все затягивался… Греки и троянцы хотели только, чтобы их оставили в покое. И смертные, и Сционы жаждали, чтобы боги просто вернулись на Олимп. Тогда бы они согласились на перемирие.

Зевса это тоже вполне устроило. Он изрек, что, если Сционы закончат войну, он поклянется великой рекой Стикс, что боги вернутся на Олимп и перестанут вмешиваться в земные дела. Но прежде чем запечатать свою клятву, он пожелал получить гарантии. Ведь Олимп должен оставаться в безопасности. Объединение Сционов с греками ради победы над троянцами едва не разрушило обитель богов. И, скрепляя печатью великое перемирие и давая нерушимую клятву в том, он сказал следующее: он сам вернется и уничтожит всех Сционов, если Дома снова придут к единству.

— Прямо как во Второй мировой, — заметила Элен, — когда союзники разделили Германию. Они разорвали страну пополам, надеясь избежать третьей мировой.

— Точно, — кивнула Ариадна. — Богини Судьбы просто одержимы идеей циклов. Они повторяют одни и те же схемы… в особенности в том, что касается Великой Тройки: войны, любви и семьи. — Девушка ненадолго замолчали и помрачнела. Потом закончила историю: — В общем, троянцев предал кто-то из своих. Город разрушили до основания. После нескольких месяцев путаницы, предательств и небольших стычек олимпийцы оставили землю в покое. Можешь почитать «Одиссею». Зевс повторил клятву. Он напомнил, что, если Дома когда-либо объединятся, он явится к людям. Троянская война начнется с того самого момента, на котором прервалась.

— А перемирие заключили, когда все было буквально в шаге от гибели цивилизации, — протянула Элен. — И конфликт оказался таким разрушительным, хотя люди воевали только мечами и стрелами… Что же случится, если они возьмутся за современное оружие?

— Именно. Вот что нас и тревожит. — Ариадна отвела взгляд от Элен и уставилась на собственные колени. — Поэтому моя семья — мой отец, дядя Кастор и тетя Пандора, — отделилась от остальной части Дома Фив. Даже если Танталус прав и объединение — ключ к бессмертию, мы не будем рисковать жизнями невинных людей.

— Вам от многого приходится отказываться. Вы, конечно же, поступаете правильно, но бессмертие… — Элен покачала головой. — Танталус и Сто Кузенов спокойно позволили вам уехать? — недоверчиво поинтересовалась она.

— А как же? Они не могут нас убить. Мы — одна семья. Но в последнее время они начали нам угрожать, пытаясь загнать обратно в стадо. Кое-кто из нас… Гектор, разумеется, уже всерьез колеблется. Он сам нарывался на драку. Сразу проглатывал наживку, когда его обзывали трусом за то, что он не хочет битвы с богами. По нашим традициям убить родственника является самым тяжким из грехов. И Гектор был очень к тому близок. Мы покинули Испанию, поскольку он ввязался в ужасную схватку. Его чуть не лишили жизни. И хуже того — он чуть не убил одного из единокровных родственников. А таким нет прощения, — тихо произнесла Ариадна.

— Но ваш Дом — не последний. Есть еще и мой, — пробормотала Элен.

— О тебе никто не знал. Около двадцати лет назад между Домами произошло то, что назвали «Последним Столкновением». Все четыре напали друг на друга и старались полностью уничтожить противников. Дом Фив победил. И вроде бы остальные три — Дом Атрея, Афин и Рима — перестали существовать. Но Атлантида не поднялась со дна океана, а боги не вернулись. Мои отец, тетя и дядя считали, что лишь мы удерживаем мир от начала новой войны. Ведь мы отказываемся присоединиться к Танталусу и его культу. Мы думали, что дело должно обстоять именно таким образом. Все были уверены, что кроме нас никого не осталось. — Ариадна глубоко вздохнула и посмотрела на Элен. — А потом появилась ты. Твоя мать спрятала тебя на маленьком острове. Тем самым она сохранила ваш Дом… И она не допустила начала войны. Она, а теперь и ты — вы мешаете Танталусу добраться до Атлантиды.

Элен молчала. Понемногу она поняла, как сильно полубоги желают ее смерти. Сто Кузенов верили, что, если Дом Фив объединится и на земле останется лишь Дом Сционов, они станут богами. А сейчас на их пути возникла Элен. Но ее жизнь удерживала олимпийцев от того, чтобы вернуться на землю и начать новую Троянскую войну — уже в мировом масштабе. Семья Делосов будет защищать Элен, даже под угрозой собственной гибели. А она отказывалась учиться сражаться по-настоящему. Стоило ли удивляться, что Гектор ее ненавидел?

— Мне так жаль, — заговорила Элен, ошеломленная собственным эгоизмом. Ее голос звучал почти безжизненно. — Твои родные встали на мою сторону против своих же…

— Твоя ноша тяжелее, — возразила Ариадна, беря девушку за руку.

Она хотела добавить что-то еще, но ей помешала Пандора, ворвавшаяся в раздевалку. Она искала их обеих.

— Мне случайно не надо отправить пациентку в больницу? — спросила она полусерьезно. — В зале было пролито много крови.

— С ней полный порядок, — со смехом ответила Ариадна.

Но Элен чувствовала беспокойство. Ведь Ариадна явно рассказала не всю историю.

— Кто же это был? — внезапно спросила она, уставившись на ошеломленную Ариадну. — Нам события излагают так: Одиссей обманул троянцев с помощью огромного деревянного коня. Но ты говорила — кто-то предал Трою. Не думаю, что ты ошиблась.

— Я вообще-то надеялась, ты ничего не заметишь, — ответила Ариадна сурово, словно мысленно давала себя хороший пинок. — Никакого коня не было и в помине. Обычная милая сказочка. Но Одиссей имел к этому отношение. Однако он просто убедил Елену воспользоваться своей красотой. Она подбила стражников на то, чтобы они ночью открыли городские ворота. Вот как все и произошло. И поэтому мы, Сционы, никогда не даем детям этого имени. Для нас назвать девочку Еленой — то же самое, что для христианина назвать сына Иудой.