В день открытия Международной выставки современного промышленного и бытового дизайна Ханна проснулась рано утром. Она была слишком взволнована, чтобы спать, и к половине седьмого, когда у меня зазвенел будильник, успела принять душ, позавтракать, сложить все в аккуратные стопки и сидела на диване, накинув жакет. Увидев меня, тащившуюся в ванную, она захотела как-нибудь ускорить процесс, например упереться мне в спину и подтолкнуть, но удержалась от искушения и лишь проводила меня тяжелым взглядом, пока я не закрыла за собой дверь. Затем Ханна еще раз перебрала аккуратные стопки, сложила пресс-релизы вместе и переложила рекламные буклеты в большую коробку.

Я смывала шампунь, когда Ханна постучала в дверь. Я разрешила ей зайти.

— Уже шесть сорок пять, — сказала подруга. На висках у нее выступили бисеринки пота. Зимой нерегулируемые радиаторы превращают квартиру в сауну, если держать окна закрытыми. Ханна еще не успела об этом позаботиться. Она была слишком сосредоточена на главной цели и своей ежеминутной готовности уйти, чтобы устраиваться у меня с комфортом. — Через минуту будет шесть сорок шесть. — С этими словами она закрыла дверь и вернулась на диван.

Сегодняшняя выставка — дебют Ханны. Пусть она не придумывала идеи мебельного дизайна и не пускалась в рискованные авантюры, ставкой в которых было ее будущее, но все равно это было ее шоу. «Таллулаленд дизайне» — ее дитя. Ханна просыпалась в три утра, чтобы покормить его из бутылочки, и часами баюкала на руках, пока оно не засыпало.

Истина не так Ханна-центрична — я и сама взяла на себя немало ночных кормлений, но, отдавая долг справедливости, должна признать: «Таллулаленд» — предприятие с двумя участниками. Вчера, например, мы обе до часа ночи торчали в Центре Джакоба Джавица[33], оформляя павильон.

Выйдя из ванны, я быстро высушила волосы и оделась. В семь девятнадцать я была готова.

— Через минуту будет семь двадцать, — сообщила Ханна, подхватывая коробку с брошюрами. — А через две минуты будет семь двадцать одна.

Я взяла коробку с визитными карточками, образчиками ткани и пресс-релизами.

— Это ты к чему?

Свободной рукой подруга открыла входную дверь, ловко поймала и придержала ее задницей, пропуская меня.

— Время идет. Оно летит с такой скоростью, что мы спокойно можем остаться дома — через пару секунд все равно придет пора ложиться спать.

На подобные сентенции не существует рациональных ответов, поэтому я молча выставила коробку за порог и заперла дверь. До отказа нагруженная Ханна бегом кинулась вниз по лестнице. Когда я подошла к взятому в прокате внедорожнику, подруга уже нетерпеливо постукивала ножкой и то и дело поглядывала на часы.

— Через минуту будет семь двадцать четыре.

Я не паниковала. Насколько я могла судить, время не думало ускорять свой бег и шло как обычно.

Поставив коробки на заднее сиденье, мы забрались в машину. Ханна попыталась сесть за руль, но я ей не позволила, и она удовлетворилась штурманским креслом. На Шестой авеню не нашлось машины, которую ей не захотелось бы обогнать.

Слушая язвительные подколки насчет моей манеры вождения, я все равно радовалась, что подруга рядом. Помощь Ханны была неоценима. То и дело отвлекаясь от переделки «Бомбардировки Дрезден» — Адам хочет больше Уолта Диснея, Адам хочет больше секса, Адаму нужно больше Юпитера, — она посвятила уйму времени и сил моему предприятию. Бурлящий энтузиазм Ханны, ее дотошность и неистребимое желание возглавить любой проект, в котором она участвует, сработали мне на пользу. Я могла осуществить задуманное и без посторонней помощи, создав «Таллулаленд» самостоятельно, но, согласитесь, гораздо удобнее, если кто-то подает вам деревянные плашки, пока вы стелете полы.

Въехав на стоянку у конференц-центра, я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Я убеждала себя — сегодня не самый важный день в цепочке событий, но моя некстати обострившаяся проницательность мешала думать о картине в целом, а редкий приступ сообразительности не позволял понизить планку. Сегодняшнее шоу — это пан или пропал, беззаветный, отчаянный «прыжок к свободе». У меня был один-единственный шанс высечь искру, и если издатели журналов промышленного дизайна отвернутся, а покупатели равнодушно пройдут мимо, это будет означать конечную остановку экспресса «Таллулаленд». Выход с левой стороны, осторожно, ступенька, не споткнитесь, когда будете сходить.

Ханна терпеливо ждала, пока я скручиваю остатки храбрости в крепкий жгут. Она перестала напоминать, сколько будет на часах через одну минуту. Страх перед сценой — явление, очень распространенное в тех сферах, где она вращается.

Конференц-центр Джавица, огромный, безликий, проглатывает вас целиком. Как только мы вошли, я почувствовала себя Ионой в чреве китовом, оказавшись в море людей, спешивших к своим стендам с той же целью, что и я. Оставалось лишь покорно ждать, пока людской поток выплюнет меня в нужном месте.

Снова став нетерпеливой, Ханна за руку потащила меня за собой, жадно впитывая энергию участников выставки. Массовые скопления людей — источник ее жизненной силы. Любая тусовка, толпа и даже толчея для нее прежде всего аудитория, готовая взорваться аплодисментами.

Я покорно тащилась в арьергарде, потому что не очень точно помнила дорогу. Международная выставка современного промышленного и бытового дизайна — настоящий калейдоскоп, где невозможно сосредоточиться на чем-то одном. Когда я смотрела по сторонам, то не замечала стульев, компьютерных столов и прикроватных тумбочек обтекаемых линий со встроенными светильниками, обращая внимание только на яркие завитки и красочные цветовые пятна. Когда смотрела Ханна, она видела ориентиры — повернуть направо у кухонь в стиле ар-деко, повернуть налево у трех висячих светильников из нержавеющей стали.

— Уже семь пятьдесят шесть, — сообщила подруга, когда мы дошли до нашего ряда. Обстановка начала казаться смутно знакомой, и я поняла, что мы почти у цели. Сейчас будут вазы Карло Моретти, нашего соседа слева. — Через минуту будет семь пятьдесят семь. Через две минуты — семь пятьдесят восемь.

Я тяжело вздохнула. Если Ханна задалась целью отсчитывать время подобно церковному колоколу, день получится невыносимо долгим.

— Да-да, знаю. Через три минуты будет семь пятьдесят девять, через четыре — восемь часов. Время идет. Это я усвоила. Ты у цели, Ханна.

Подруга не согласилась. Цель, может, и была достигнута, но не разжевана и не проглочена.

— Время летит, о чем свидетельствует тот факт, что через три минуты на часах будет восемь. Выставка открывается в восемь, Лу, а мы еще даже не дошли до стенда!