Он мило улыбнулся и прищурился от утреннего солнца, сидя с видом беззаботного отпускника, но я слишком хорошо знала таунсендскую школу дипломатии, чтобы обмануться позой. У Ника словно гора с плеч свалилась. Глядя на меня с насмешливыми искорками в глазах, он едва сдержал вздох облегчения. Ник знал не хуже меня — несмотря на наваждение прошлой ночи, мы друг другу не пара.

— А что случилось с генами пещерного человека? — поинтересовалась я, глядя на тихо потрескивавшие горячие угли. Оставалось разорвать последнюю ниточку, но внезапно это показалось неправильным. Свежие романы — как маленькие зеленые побеги, крошечные ростки жизни, едва проклюнувшиеся из земли; они заслуживают лучшей участи, нежели быть выполотыми прежде, чем мы узнаем, что растет — цветок или сорняк.

— В кодекс пещерного человека входит разведение огня, охота на мамонтов и воспитание женщин дубиной по голове, — отшутился Ник. — Там нет упоминания о рубке деревьев.

— Какой ограниченный кодекс, — буркнула я и, чтобы прекратить этот разговор, предложила пойти одеваться.

— Отличная идея, — подхватил Ник, вскочив со стула и направляясь к палатке. Я уже расстегивала молнию, когда нас поразила одна и та же мысль: какой теперь смысл переодеваться друг перед другом?

— Э-э-э… Знаешь, я, пожалуй, сначала допью кофе. — Ник отступил от палатки и встал у огня. Он двигался неуклюже и одновременно суетливо. Я привыкла к постфактумному безразличию, а не к странной неловкости с дергаными движениями, то и дело прерываемыми паузами.

— Умираю с голоду, — сказала я из палатки, решив вести себя как ни в чем не бывало, несмотря на необычные обстоятельства. — И в нормальный туалет хочу. Ну как прикажете искать укромное местечко в лесу, где все насквозь просвечивается солнцем?!

Когда мы вернулись «на базу», было почти семь часов. На мне красовалась плотная хлопчатобумажная футболка «Хейнс»[32], доходившая почти до колен, с изображением паровозика Томми и надписью большими красными буквами «Железная дорога Грейт-Смоки-Маунтинс». В рюкзаке у меня был козырек от солнца с цветным рисунком, изображавшим главную улицу Эшвилля (сувенир для Ханны). Ник не поддался соблазну накупить сувениров, отказался даже от вазы, сделанной местным гончаром, которая, насколько я знаю, очень понравилась бы его матери. Он потратил деньги только на еду, входные билеты и чашку кофе в Эшвилльском ботаническом саду.

В палатке я первым делом стянула футболку, болтавшуюся на мне как тяжелое шерстяное пончо, — ни комфорта, ни свободы детских маек «Гэп».

Футболка-пончо была спонтанным приобретением, в отличие от козырька для Ханны, который я выбирала больше десяти минут.

— Нужно пообедать, — предложил Ник, ставя пакеты с едой на стол рядом с грилем, — а затем вернуться в город и чего-нибудь выпить. На Хей-вуд я видел довольно эксцентричный и людный бар, если тебя привлекают подобные заведения…

День получился долгим, напряженным и странным, но нам удалось обойтись без споров и бесполезных всплесков не к месту просочившихся эмоций. У Ника получалось без усилий, зато мне пришлось непросто — я никак не могла забыть облегчение, которое Ник не смог скрыть, услышав о моем переезде.

— С удовольствием схожу в город. Очень хорошая идея, — сказала я, тоже не горя желанием находиться возле «места преступления».

Встретив непривычное отсутствие сопротивления, Ник и бровью не повел — кивнул, отвернулся и стал разжигать огонь. Сегодня мы весь день общались с преувеличенной вежливостью — ни дать ни взять члены конгресса. «Не соблаговолит ли глубокоуважаемый джентльмен из Гринвич-Виллидж передать мне соль?»

Потянувшись за бутылкой воды, я увидела, что к нашей палатке идет женщина с шоколадным тортом в руках. Через секунду я вспомнила, где видела визитершу: сегодня утром носительница шоколадных лакомств грузила своих детушек в бежевый мини-вэн.

— Привет, — запросто начала дружелюбная и весело-оживленная гостья в плиссированных шортах-хаки и очень чистых, видимо, впервые надетых спортивных туфлях «Рибок». — Решила поздороваться с новыми соседями. Вот, явилась с пресловутым тортом.

В отсутствие кухонного стола «Формика» она на секунду замялась — куда поставить подарок? — и в конце концов вручила его мне. Я почуяла божественный дразнящий запах шоколадной глазури «Бетти Крокер». Райский аромат!

— Как мило с вашей стороны, — сказала я, опешив от любезности незнакомой дамы. — Но, право, не нужно было так беспокоиться…

— Какое беспокойство? — переспросила соседка, словно не поняв значения слова. — Вы будете жить по соседству, надо же познакомиться! Если через год вы заберете газеты из нашего почтового ящика, когда мы с Джоном повезем детей к бабушке и деду в Рейли на выходные, разве это будет беспокойство? Конечно, нет. Нормальные добрососедские отношения.

Мне понравились предусмотрительный эгоизм гостьи и откровенная программа, которую она и не думала утаивать, наоборот, пустила гордо реять по ветру. Конечно, вокруг моего участка еще не скоро появится забор из белого штакетника, но я удачная инвестиция: будет кому забрать почту, пока они в отъезде, и хранить запасной комплект ключей в гараже.

— Тем не менее вы оказываете нам очень радушный прием. Я Таллула Уэст, а это мой друг, Ник Таунсенд.

— Счастлива познакомиться, Таллула! И с вами, Ник! Меня зовут Элиза Янкоу. Мы живем в том доме. — Она указала на коттедж в колониальном стиле, как две капли воды похожий на снимок из рекламного буклета, даже с такими же занавесками. — Мы давно терялись в догадках, кому принадлежит эта земля. Вы ее купили?

— Нет, унаследовала от матери.

Элиза тут же рассыпалась в соболезнованиях:

— О, как я вам сочувствую, дорогая! Не нужно мне было поднимать этот вопрос. Я чересчур любопытна, Джон всегда это говорит.

— Ничего. Она умерла несколько лет назад.

— Какой ужас, видимо, совсем молодой?.. Судя по номерам, вы из Нью-Йорка. — Скорбь Элизы оказалась непродолжительной.

— Да, мы с Манхэттена.

— А, так вы городские жители, привыкшие к ярким неоновым огням и бешеному темпу жизни! Но ведь здесь совсем другое дело, ребята.

Это отчасти объясняло мою любовь с первого взгляда к Твин-Лейксу, но Элиза Янкоу этого не знала.

— Пожалуй, вы немного преувели…

— У вас здесь родственники? — перебила она.

— Нет, но это не…

Миссис Янкоу медленно кивнула:

— Городские жители без всякой родни… Конечно, вы не захотите здесь селиться. Но не волнуйтесь, я знаю отличный выход.

— Выход?

— Да. Нам с Джоном всегда нравился этот участок. Мы добропорядочные, хорошие люди, которые лелеют любимые вещи и всячески о них заботятся. Мы дадим вам за участок десять тысяч долларов. Это справедливая цена, и вы должны быть…