– Убью тебя? – восклицает Агамемнон. – Я никогда не собирался тебя убивать. – Он подходит и опускается рядом с ней на колени. Клитемнестра хватается за горло и издает нечленораздельные звуки. Она пытается пошевелиться, но Агамемнон прижимает ее к полу. – Не поднимайся, Клитемнестра. Запомни, где твое место.

После этого он уходит, оставив ее лежать на полу под сводчатым потолком трапезной – в одиночестве, но живую.

Может, мне стоит порезаться и притвориться, что на меня напали? – думает Тимандра. Так отец ничего не заподозрит, когда я вернусь во дворец.

Она лежит на влажной земле городского сада. Вокруг бесконечными цепочками тянутся муравьи, она чувствует аромат смокв и цветов миндаля, долетающий с толстых ветвей, раскинувшихся у нее над головой. Хрупкую тишину нарушает лишь шелест птичьих крыльев и ритмичное дыхание Хризанты. Она поворачивается. Хризанта смотрит в небо. У нее на плече остался шрам после того, как Тимандре пришлось ранить ее во время состязания, а несколько пальцев всё еще сломаны. Хризанта ерзает на земле, ее черные кудри щекочут Тимандре плечо. Ее сердце переполняется желанием, как вышедшая из берегов река.

– Твоя сестра прикроет нас сегодня? – спрашивает Хризанта.

– Нет, – отвечает Тимандра. – Ей нужно присматривать за ребенком.

– А разве за ним не могут присмотреть слуги?

Тимандра смеется.

– О нет, это же моя сестра. Она в жизни не оставит своего ребенка в чужих руках, тем более в руках слуг.

– Значит, нас могут поймать, – говорит Хризанта.

Тимандра гладит ее по щеке. У Хризанты ясные глаза, похожие на талый ручей.

– Не волнуйся. Клитемнестра нас защитит. Пока она здесь, мы в безопасности. – Хризанта собирается возразить, но Тимандра целует ее. Они целовались не так уж много раз. Их губы двигаются неловко, стремясь скорее вкусить друг друга. Хризанта подается к Тимандре, но та отстраняется.

– Мне пора идти, – говорит Тимандра. Наслаждение всё еще ее пугает, потому что она к нему не привыкла.

– Я пойду первая, – говорит Хризанта. – Так будет лучше. – Она встает и устремляется между растениями и цветами в сторону городской площади. Тимандра остается лежать в тени. «Великие боги, – думает она. – Позвольте мне быть с Хризантой вечно». Если Клитемнестра это одобрила, то почему не одобрят другие? Иногда ей кажется, что все спартанские правила и законы были придуманы для того, чтобы сделать ее несчастной. Почему она обязательно должна выйти замуж? Почему после свадьбы ее должны брать силой? Почему ее обязательно высекут, если она не подчинится? Почему приходится запугивать людей, чтобы тебя услышали? Она замечает маленькую змею в земельной трещине. Пора возвращаться. У нее, как обычно, перепачканы колени, а в волосах запутались мелкие веточки. Она пробегает через весь сад и выходит на узкую крутую тропу, ведущую ко дворцу.

На первом же повороте она натыкается на Киниску. Темный хитон льнет к ее мускулистому телу, голова покрыта тонким шарфом. От нее веет угрозой, у Тимандры кровь стынет в жилах. Если Киниска всё видела…

– Тимандра, – говорит Киниска тем же тоном, какой использует Тиндарей, когда отчитывает ее.

– Киниска.

– Тебе нельзя во дворец. – Она говорит резко, но ее слова не указ царевне.

– Оставь меня, – отвечает Тимандра и проходит мимо. И в этом ее ошибка. Она чувствует движение позади, но когда оборачивается, уже слишком поздно. Киниска бьет ее по голове, и Тимандра падает на землю. У нее стучит в висках, перед глазами всё расплывается. Она силится пошевелить руками, но что-то придавливает ее к земле, ломая пальцы.

– Тебе же будет лучше, – добавляет Киниска и бьет Тимандру головой о камень.

Всё погружается во тьму.

Елена, едва дыша, открывает глаза. Ей снилось, что она не может проснуться. Кто-то прижимал ее к земле. Она чувствовала спиной холодные камни и слышала, как смеется мужчина. «Перестань вырываться», – недовольно говорил он, словно она была ящерицей и всё никак не прекращала извиваться.

Это был Тесей. Он не снился ей уже давно. Она знает, что должно случиться что-то плохое. Она кое-как приподнимается на локтях, дрожа всем телом, и дотрагивается до лба, куда ее во сне ударил Тесей.

Менелай одевается в углу. У его ног на табурете сидит слуга и чистит его сандалии. Елена тихонько встает, и Менелай окидывает ее раздраженным взглядом, словно он недоволен тем, что она проснулась.

– Меня не будет весь день, – говорит он. Елена замечает, что он в доспехах. Она ощущает покалывание на коже, подстегивающее ее немедленно бежать к сестре. Ей нужно рассказать Клитемнестре о своем сне.

– Ты дождешься меня здесь? – спрашивает Менелай. Она не ожидала такого вопроса. Он никогда не спрашивает ее. Она слишком долго тянет с ответом. – Это был не вопрос, Елена.

Она хватает его за руку. Внутри, точно птица, трепещет страх.

– Я хотела подышать воздухом. Я неважно себя чувствую.

Менелай качает головой:

– Нельзя. Придется посидеть здесь. Тебе принесут травы, чтобы стало получше.

Он направляется к двери, и Елена бросается за ним, чуть не сбивая слугу.

– Почему мне нельзя выйти? – спрашивает она полным ужаса голосом. Менелай оборачивается и толкает ее.

– Тебе нужно оставаться в безопасности, – говорит он. – Слуга составит тебе компанию. – Он открывает дверь и сразу же закрывает ее за собой. Елена бросается к выходу, но дверь не поддается. Он запер ее снаружи. Тогда она начинает кричать и молотить кулаками в дверь.

– Открой дверь, Менелай! Выпусти меня!

Елена слышит, как он бормочет из-за двери:

– Сиди тихо, Елена, или слуга тебя заставит.

Она поворачивается как раз вовремя, чтобы заметить, как к ней приближается мальчишка-илот. Она отскакивает к кровати и хватает нож, который Менелай оставил под подушкой.

– Не подходи ко мне, – заявляет она. – Ты не подчиняешься его приказам.

Илот делает несколько шагов назад.

– Я должен проследить, чтобы вы оставались здесь, – бормочет он. – Я должен проследить, чтобы вы были в безопасности, царевна.

Елена плюет в его сторону и швыряет в дверь табуретом.

– ВЫПУСТИ МЕНЯ!

– Вас ожидают в мегароне, господин.

Тантал оборачивается и видит двух юных слуг, ожидающих его у дверей в покои. Их кожа темна, руки покрыты порезами и синяками, в глазах трепещет страх. Младенец в комнате начинает хныкать. Его еще не кормили этим утром. Тантал заворачивает сына в лоскут тонкой ткани и закрепляет у себя на груди с помощью перевязи, которую сделал ранее.

– Кто ожидает? – спрашивает он, устраивая малыша так, чтобы ему было удобно.

– Царь. – Ему кажется, или голос слуги слегка дрожит? С тех пор как родился малыш, Тантал видит опасность на каждом