Я повернула голову к дяде, чтобы не пропустить ни слова.

– Горцы продадут кого угодно, – наконец выдавил он, и столько застарелого презрения было в голосе дяди, что причина не любить горцев должна быть очень серьезной. – Отбросы, – выплюнул он. – Даже аларийцы, и те, сохранили подобие чести и свои дремучие принципы.

Первый раз я задумалась, что же связывает дядю и аллари. При его очевидной неприязни к ним, они продолжают служить у нас, хотя их легко могли бы заменить на клановцев. Какие договоренности есть между дядей и аллари?

– И я бы отдал этот приказ снова, Вайю, если бы горец остался жив, – жестко и холодно постановил дядя. Я – вздрогнула. – Эта новая игрушка опасна для тебя. Отброс предаст всегда – это в крови…

Мы молча сидели плечом к плечу. Молчание было тяжелым и грустным, алтарная плита негромко гудела и вибрировала.

– И мне жаль, – выдохнул дядя тихо, – что кто-то успел раньше. – Жаль, потому что я хотел бы точно знать, ударит ли меня собственная племянница в спину, поднимет ли на меня плетения, ради какого-то отброса…

– Обычно я бью в лицо, – отозвалась я хрипло.

– О, да, – короткий смешок, – но всё-таки, – он развернулся ко мне, и я чувствовала тяжелый взгляд, который обжигал щеку и шею. – Ударила бы меня… из-за горца… из-за этого отброса, если бы я успел первым? Что бы ты сделала, Вайю?

Молчала я долго. Мгновения текли за мгновением, дядя ждал ответа.

– Не знаю, – выдохнула я честно, и алтарная плита отозвалась неяркой вспышкой. – Не знаю, – и это разрушило всё хрупкое и невесомое равновесие – дядино плечо напряглось, окаменело, и он начал вставать. – Не нужно проверять нас, – я торопливо схватила его за рукав кафтана. – Не нужно постоянно проверять меня и Акса на прочность, не нужно проверять границы, как будто мы непременно должны ударить в спину, дядя. Ставить опыты и ловушки каждый раз, чтобы узнать – пройдем мы тест или нет. Ты не доверяешь никому, я знаю…

– А я могу доверять тебе, Вайю? Всегда? Или только до появления очередного… горца…

Я поджала губы. Вопрос был не честным. Дядя и Акс были самым дорогим, что у меня было. Самым. Бесценным. Или он будет проверять меня раз за разом, раз за разом, заставляя делать выбор, пока я не перейду на шестой круг, и он не убедится?

– Или я достоин доверия, только пока хороший, пока отдаю правильные приказы, и соответствую образу, который есть у тебя в голове? – Дядя наклонился очень близко. – Плохим, я буду уже не нужен? Веди себя хорошо, и я буду любить тебя? Так, Вайю? Будешь дрессировать своих мальчиков, которые вьются вокруг, – он легонько щелкнул меня по носу, – меня дрессировать бесполезно. И рано или поздно ты должна будешь решить, что важнее, Вайю. Предки здесь?

Я растерялась и не поняла последний вопрос.

– Предки сейчас здесь? – дядя обвел рукой алтарный зал.

– Нет, – я помотала головой. Старые хрычи не показывались, видимо понимая, что ничего хорошего их здесь не ждёт.

– Жаль, значит, вопросы будут позднее. И это непозволительно, – дядя с отвращением, двумя пальцами вытянул черную ленту из петлицы, и бросил на пол, демонстративно наступив сапогом, – Блау не носят траур по отбросам. Если это тебя так волнует, я могу помочь. Найти убийцу Сакрорума, – предложил он.

Я помедлила, но кивнула. Скорее не помочь, а убедиться самому, но сути это не меняло. Три черных фиала в лаборатории – это моя реальность. Искать я собиралась сама, но информация дяди не будет лишней. И я найду, кому помешал Нике, точнее кому так помешали Блау, что потребовалось убрать горца. И тот, кто выпустил болт в спину, вряд ли виновен больше меня.

– Хорошо, мне нужно несколько дней.

В верхнем коридоре дядя отпустил слугу, сообщить Наставнику Ликасу, что сегодняшнюю утреннюю тренировку леди проведет отдельно, опять отмахнулся от Управляющего и Бутча, который терпеливо ждал рядом, подперев стенку.

– Нет ничего лучше, чтобы привести мысли в порядок, чем хорошо поработать с силой, Вайю, – дядя приобнял меня за плечи, и развернул в сторону дуэльного зала.

***

В холле первого яруса пахло гарью и дымом. Бегали слуги, суетливо туда-сюда, сердито жестикулировал Управляющий – в ответ Маги, с запачканным сажей лицом, смачно ругалась по-аларийски и размахивала черной сковородкой.

Я шла к себе, чтобы успеть в купальни перед завтраком. Дядя погонял меня знатно, как будто задался целью, чтобы я сдохла прямо там, тогда точно никаких лишних мыслей не придёт в голову.

– Повару не сказали, – рокочущий бас Бутча раздался сбоку. Как он всегда так тихо подкрадывается, что я не слышу?

– Что не сказали? – баталия перешла на новый уровень и Маги успешно теснила покрасневшего от гнева Управляющего, в дальний угол холла. Пока – аларийка уверенно побеждала.

– Что в печи сменили накопители. И они новые, – пояснил Бутч. – Со старыми нужно открывать на максимум, а если учесть, что леди у одного из накопителей перепутала полярность…

– Вы не сказали про полярность, – я обернулась к Бутчу, пытаясь вспомнить, как я вообще ставила эти накопители.

– А вы не спросили, – парировал Бутч. – Я полагал, вы знаете, что делаете.

– Оу, – я прикрыла глаза рукой, не в силах видеть это – дородная Маги победила с разгромным счётом, оседлала щуплого Управляющего сверху и лупила его всем, что попадало под руку, тот отбивался, и верещал, что не виноват.

– Он не виноват…, – Бутч рокочуще фыркнул мне в ухо.

– Пойду сдаваться.

***

Всё было хуже, чем я предполагала. Печь не просто вышла из строя, а не подлежала ремонту – вылетел управляющий контур. Выгорел дотла. Дешевле и быстрее было поставить новую, чем чинить. Кухня… почернела. Немного сажи и копоти художественно украшали потолок и стены, кухонную утварь, разделочные столы, скамьи и стулья. И даже любимые шторы – гордость Маги, привезены с самой Мирии – и те вряд ли подлежали восстановлению. Всех кухонных служанок, кому не посчастливилось в этот ранний час быть на кухне, можно было легко вычислить по кислым лицам и легкому беспорядку в одежде – спешно переодевались в чистое.

В гостиной было тихо. Мы хрустели молча. Печеньки были такими твердыми, что впору заподозрить Маги в диверсии – я точно помнила, свежая выпечка оставалась ещё вчера, но странным образом исчезла к утру. Завтрак был почти походным – несколько видов сыра, галеты, сухое печенье, и что-то по мелочи. Даже чай и тот подали чуть теплым, кофе не было вообще.

Геб и Луций наворачивали так, как будто обеда не будет, и непременно нужно наесться впрок. Дознаватели, явно привычные ко многому, не роптали вообще, Таджо спокойно подогревал пиалу чарами, и только Райдо кривил морду. Я пила чай и крошила печенье – не было аппетита. Дядя – отсутствовал, закрывшись в кабинете с Управляющим.

Единственный, кто вёл себя странно – это Каро, впору плести диагностические чары. Он раскраснелся и ничего не ел – щеки пунцовели, глаза блестели, и постоянно пытался подкладывать мне всё новые и новые сухие печеньки, хотя я и так накрошила уже тарелку доверху. Подсовывал до тех пор, пока большая лапа Бутча не бухнулась сверху, поперек стола, перегораживая поток кочующих в мою сторону мучных изделий.