А где подарок?

***

Я летела вниз, подобрав юбки, перепрыгивая через ступеньки, притормаживая, чтобы не сшибить ненароком таких медлительных служанок, огибала препятствия, не обращая внимания на крики сзади – я спешила на кухню.

– Где… – дыхание сбилось, и мне потребовалось мгновение, чтобы вдохнуть, –… где рыба?

– Какая рыба? – Недовольная Маги уперла руки в крутые бока и приосанилась – ещё сердилась, кухню почти дочистили, но обед мы с Гебом, посовещавшись, решили дружно пропустить. Нам вполне хватило сегодняшнего завтрака.

– Мелкая, сушеная, соленая, – я торопливо открывала шкафчик за шкафчиком, всё не то.

– Дык, в кладовке, мисси, – округлила глаза одна из алариек, и ткнула пальцем на небольшую дверь в углу.

Маги что-то цыкнула вслед, но я уже не слышала.

Рыба! Кладовка! Кис-Кис!

Служанка сказала, что подарок ждет меня на конюшне. Красиву-у-у-ущий, она закатила глаза в восхищении. Старик готовил стойло, завтра праздник фонарей, подарок – всё сходится, это значило только одно – мой Кис-Кис приехал!

На конюшню я бежала в домашних тапочках, набросив сверху меховой плащ, с непокрытой головой и огромным бумажным кульком с рыбой. За конюшней у площадки для выгула было людно – толпились слуги, черные спины охранников загораживали обзор, и даже менталисты, и те подтянулись на развлечение.

– Разрешите, – я активно работала локтями, прижимая ценный груз к груди. Меня пропустили, расступившись, я повисла на ограде и…

– Белая, – произнесла я тупо.

– Несомненно, – рядом негромко хмыкнул Райдо.

– Белая. Лошадь.

– Леди явно разбирается в лошадях, – заржал он.

– И… это кобыла, – продолжила я тупо. – Маленькая, белая и… кобыла.

– Очень красивая, смотрите какая стать, – один из охранников откровенно любовался, как белоснежная леди нарезает круги, красуясь по центру площадки. Старик, многие из аллари, тоже смотрели с восхищением. Такой фифы в нашей конюшне ещё не было.

– Разве белая лошадка не розовая мечта каждой юной сиры? – съязвил Райдо.

– Юная сира хотела белую кобылу, – и Акс явно вспомнил об этом только сейчас. – Хотела. Когда сире было четыре.

Я покрепче стиснула бесполезный пакет – бумага зашуршала.

– Рыба? Зачем вам столько рыбы, леди? – Райдо протянул руку и тут же получил – рыба не для него. – Это вместо обеда? – Заржал он, а мне хотелось плакать – Кис-Киса нет.

– Леди, – Нарочный с улыбкой и почтительным поклоном передал мне запечатанный свиток. – Это прилагалось к подарку, – он показал рукой на лошадь.

Аксова печать пламенела тьмой сверху, и герб Блау было видно отчетливо. «Самая красивая девочка для самой красивой девочки» – писал брат. «Вы очень подойдете друг другу по характеру».

Свиток я аккуратно свернула в тугую трубочку и засунула в пакет с рыбой.

Что за день сегодня такой. И вчера, и всю декаду. Стоит только решить, что произошло что-то хорошее… Вот за что Великий так не любит меня?

Райдова рука снова потянулась к рыбе, и я всунула ему весь пакет целиком.

– Приятного аппетита, – развернулась, и медленно пошла к дому.

– Мисси! – обескураженный голос Старика звал сзади. Потом, всё потом – я отмахнулась рукой.

– …в чем дело? Госпоже не понравилась кобылка?

– …тью… совсем зажрались…

– …ваша леди не любит белый? – Ветер донес слова Райдо вместе с чавканьем – менталист добрался до рыбы.

Леди не любит белый. Не любит красный, синий, зеленый, розовый. Леди любит черный, такой же, как цвета нашей родовой силы. Проблема была не в кобыле – лошадка была очень хорошенькой, Акс явно старался, но ничего не изменилось, если бы кобыла была рыжей или в яблоках.

Проблема была в том, что эта кобыла – не Кис-Кис.

Я загребла немного снега с перил крыльца в ладошки, размяла и растерла лицо. И ещё раз, и ещё, пока не стали гореть и пощипывать щеки.

Пусть это псаков другой мир, в котором всё идёт через задницу. Пусть тут другие правила, по которым я должна отказаться от всего, что мне дорого, или продолжать терять их по-очереди. Пусть прошлое должно остаться прошлому, а будущее – будущему, я – согласна.

Согласна. Нике – достаточно, наглядный урок был записан кровью, я – уяснила правила.

– Но Кис-Киса я не отдам, – я стукнула кулаком по перилам и упрямо тряхнула головой. – Мой конь. Мой. Или пусть этот псаков мир идёт за Грань…

Видно было плохо. Я притаилась на втором ярусе в самом конце коридора, выбрав окно, которое выходит на задний двор и площадку для выгула за конюшней. Из-за портьеры, так, чтобы меня не заметили снизу, наблюдала за тем, как белоснежная красотка райхарских кровей наворачивает круг за кругом. Точнее полкруга — площадка была видна мне ровно наполовину, и как я не вытягивала шею, выглядывая — приходилось ждать, когда под одобрительные возгласы, подарок Акса завернет на следующий круг.

— Красивая, – умиротворенный голос Луция прозвучал из-за спины — он подкрался незаметно. – Выбор Сира Акселя в этот раз превосходен, — Наставник покачивался на носках, заложив руки за спину.

Портьеру я задернула быстро и загородила спиной, как будто делала что-то постыдное. Ответить, почему я подглядывала за своей собственной лошадью, я не могла.

— Бесполезная, – отрезала я. — Ночью будет светиться, как фонарь, при любой вспышке света. И таких вряд ли больше трех на весь Керн, при любом выезде в город все будут точно знать, где именно сейчас остановилась сира Блау. Можно ещё гербовую печать силой шлепнуть на круп, чтобы точно не ошиблись, – протянула я язвительно.

— А важно, чтобы ночью было не видно? — Луций спрашивал с искренним интересом. – И чтобы никто не знал?

— Лишнего внимания достаточно.

-- Сир Аксель так не считает, разве желание подарить сестре лучшее – это плохо?

– Хорошо, – я, уже не скрываясь, снова выглянула из-за портьеры во двор – толпа улюлюкала, но этой белой фифе было хоть бы хны – она искренне наслаждалась вниманием, гарцуя и выгибая длинную изящную шею.

Мы не сработаемся. Точно. Слишком любит быть в центре внимания.

– Он даже уговорил сира Блау. Разрешение поощрить, не смотря на проигрыш в Турнире.

– Я не проиграла. Я не участвовала – это разные вещи. С алхимии меня сняли не по моей вине, а по желанию дознавателей, которых притащил домой Акс. Поэтому он мне должен, – резюмировала я сухо, наблюдая в окно, как все по очереди протягивают Красотке лакомства – и эта скотина берет!

Они испортят лошадь!

Луций примирительно поднял руки, не желая спорить, и встал рядом, теперь мы смотрели вместе. Белая продолжала аккуратно, губами брать с ладоней подношения.