Дядя долго и пространно говорил о том, что случилось в Школе. Поединки, подстилка, я слушала в пол уха, пока меня не похвалили.

– Молодец. Молодец, Вайю, – дядя не просто сказал это, но и потрепал меня по голове. – Ты всё сделала правильно.

Я перевела удивленный взгляд на Луция – меня похвалили?! Дядя ведет себя странно. Очень странно. Наставник подкрутил усы и довольно сложил пухлые ручки поверх пряжки ремня – точно доволен.

– Молодец, – снова одобрительно выдал дядя. Я прищурилась, оценивая его вид – может дяде плохо? Стоит плести диагностику? – Даже если проиграешь поединки – ничего страшного, достаточно того, что честь не задета.

Луция я утащила в сторону, в один из альковов сразу же, как дядя отпустил нас из кабинета.

– Наставник, что это было? – выдохнула я шепотом. – Что случилось с дядей?

Луций крякнул, лукаво сверкнул глазами, и поделился информацией. Вчера дядю просил о встрече Учитель из Школы, который указывал на неподобающие манеры, но не мои, а современной молодежи. А мое импульсивное поведение нужно непременно корректировать – у меня, по мнению Учителя, явная потребность в одобрении в Семье, которого мне не хватает. Переходный возраст, эмоциональная нестабильность из-за скачка на следующий круг, поэтому меня нужно хвалить и одобрять, пояснил Луций. Непременно, много, щедро, пользуясь любым удобным случаем.

А с утра дядя просто про это забыл, но Наставник ему напомнил. И теперь дядя – хвалит. Решил следовать советам Учителя.

Луций похлопал меня по плечу, увидев мое ошарашенное лицо.

– И совсем не важно, выиграешь ты или проиграешь. Вызвать – было не очень умно, Вайю, но в свете последних событий…, – пробормотал Луций тихо, – …это семейное.

Было совершенно не важно, выиграю я или проиграю, потому что Блау им уже наваляли. Вчера, прямо на Совете в Ратуше, дядя прилюдно оскорбил и вызвал Главу Бартушей, и так же одного из его советников, сын которого посмел задеть его племянницу в Школе.

Третьего не было, и поэтому дядя вызвал Бартуша дважды. Сначала навалял в дуэльном круге обоим, а потом вызвал его повторно, с формулировкой «чтобы воспитывали детей правильно». Моя челюсть отвисла повторно. Нет, то, что дядя сильнее – это очевидно, с его девятым, который он выдает за восьмой круг, но подобная… импульсивность совершенно не свойственна сиру Блау. Он точно заболел.

– Я – был свидетелем, как и вся Ратуша, – пожимает плечами Луций. – И сам, если встречу Наставников этих юнцов, – он щелкает кольцами, разминая пальцы, – вызову непременно. Никто не имеет права называть мою ученицу такими словами. Плохие слова, Вайю, это следствие плохого воспитания, и за это должен отвечать Учитель.

– Но Мастер, – я пыталась вложить в голову Луция хоть крупицу здравого смысла – они все просто посходили с ума с этими поединками, меня всего лишь обозвали подстилкой, за свою жизнь я слышала гораздо более жесткие выражения в свою сторону, – тогда за мои прегрешения должны отвечать вы, как Наставник? За все. Вы к этому готовы?

– Я готов, Вайю, – он решительно кивнул, а потом аккуратно уточнил. – А что именно ты уже успела натворить?

– Оууу…

***

Вестник от Фейу пришел с яркой огненной вспышкой, такой же норовистый, как и его хозяйка – долго не давался в руки. Марша выполнила свои обязанности, как свидетеля – договорилась. Три поединка на один день. Условия – добровольная сдача, или до первой крови. Школа предоставит свой полигон. Разрешено присутствовать всем классам.

Дальше Фейу выражалась странно: «Решила поучаствовать в редком развлечении, и вызвала на дуэль сестру Бартуша, ту, что с лошадиными зубами. Поединок назначили на тот же день. Будешь свидетелем, Блау?»

Редкое развлечение? Поучаствовать? Сумасшедший дом, а не Школа. За что она вызвала сестру Бартуша? Этикет требовал ответить «да» – Марша имеет полное право рассчитывать на встречную вежливость с моей стороны, если хочет иметь свидетеля – я им буду.

Я выплела Вестник Фейу, мстительно вложив побольше силы. Написала – «да», буду свидетелем, и про временный домашний арест, и про то, что у всех дев-сир-Бартуш зубы лошадиные, поэтому понять которую из юных леди, Фейу планирует повалять по песку дуэльного круга, я не поняла.

Ответный Вестник от Марши опять полыхнул огнем – она писала «дева Бартуш будет на празднике, чтобы обговорить условия», а дальше шли настоящие сплетни. Я и забыла, как Фейу любит почесать языком – просто обычно кости перемывали мне, а не со мной. Марша писала, что сегодня многих нет в классе – моя троица ушла после первого урока – их вызвали к старшему Наставнику, Кантор тоже под домашним арестом, говорят за то, что навалял кому-то, нет никого из Хейли и свиты, говорят вчера у них были менталисты, и даже моя Ву отсутствует… не знаю ли я чего?

Я не знала, но что Фей не было в Школе, мне не нравилось. Совершенно.

***

Геб пыхтел, делая заготовки артефактов на двоих, а я курсировала по мастерской из угла в угол, думая, как мне завтра отвязаться от менталистов, чтобы встретиться с горцами.

То, что идти нужно непременно – это точно. Горцы прощаются с мертвыми по своим обычаям, обряд не менялся уже сотни зим, и, если Нике отвезли в общину, другие должны знать, или присутствовать. Если бы горцы поддавались считке, я бы взяла с собой Бутча, чтобы он вытащил воспоминания и потом слил в запись. Я хотела увидеть тело, лично.

– Вайю! – Возмутился Гебион. Я шлепнула стопку бесполезных трактатов рядом и стол пошатнулся, помешав Гебу работать. В книгах не было ничего, ни единого слова про то, как могут сбоить ритуалы крови. Зачем нам такая большая библиотека, если в ней нет ничего полезного?

В город дядя меня не отпустил – заниматься только дома, и я отправила Нарочного со свитком, на котором полыхала темным оттиском печать Блау, к Гладси, за обещанными копиями старых карт Керна. Этот нерешенный вопрос нужно закрыть.

Геб работал – точил, искры летели во все стороны, я – продолжала мерить мастерскую шагами из угла в угол – туда и обратно.

Вестник от Акселя прилетел внезапно, полыхнув родной темной силой, и Геб выругался – ему опять помешали.

Я забралась в дальнее кресло, подальше от трепетного артефактора, и начала читать.

«Привет, Бельчонок» – писал Акс. «Поздравляю с праздником заранее – позже не смогу, меня отправляют в карцер на полдекады» – брат снабдил это картинкой с крайне неприличным жестом. «Не переживай насчет поединков – я уже навалял всем. Всем Бартушам с первого по восьмой курс».

Я перечитала дважды – не в силах поверить, и Акс тоже!

«Старше восьмого у нас нет, а то положил бы всех». Я фыркнула – аксова гордость, что завалил кадета на курс старше, чувствовалась даже здесь, на Севере, через пол континента.

«Время пролетит быстро – не заметишь, и всего на пару дней, а эти задохлики проваляются в лазарете до праздника середины зимы. Не вешай нос, Бельчонок! За подарок поблагодаришь позже. Брат».