Помывшись и побрившись, они направились в столовую для новобранцев – одно из немногих мест, где можно было отдохнуть и поговорить. Хаакен оказался необычно словоохотлив:

– Хочешь уйти, Браги?

– Уйти? Откуда?

– Из Гильдии.

Новобранец мог поступить так в любую минуту, решив, что подобная жизнь не для него. Гильдию мог покинуть каждый. Но мало кто из переживших обучение и муштру оставлял братство. Предварительная прополка велась весьма тщательно: Цитадели не нужны слабые – как физически, так и морально.

– Нет, дьявол тебя побери. Когда осталось всего шесть дней? Я доведу дело до конца, даже если мне придется ходить на руках.

Название «Гильдия», хотя и употреблялось повсеместно, не отвечало действительности. Данная организация гильдией вовсе не являлась. Это было братство воинов, которых связывали друг с другом честь, дисциплина и непомерное количество военных кодексов. В чем-то оно напоминало монастырь, хотя не кланялось ни богу, ни принцу. Их королевство охватывало десятки королевств, их подданные были жителями бесчисленных стран, но отказались от преданности кому-либо, кроме братьев по оружию.

Правящий совет состоял из девяти генералов, все они когда-то вступили в Гильдию новобранцами и справедливо заслужили свои посты. Одним из культурных водоразделов, отделявших Гильдию от остального мира, было полное презрение к чьему-либо происхождению. В рядах воинов Цитадели бок о бок шагали как принцы, так и крестьянские сыновья.

Гильдия держала в руках феноменальные рычаги влияния. Порой от решения Высокого Утеса принять или отвергнуть предложение работы зависели судьбы княжеств. Орден обладал огромным богатством – его услуги обходились недешево. Плата часто принималась землями и людьми. У Гильдии повсюду имелась собственность, приносившая доход. Если девять стариков в Цитадели были чем-то недовольны, принцы спешили выяснить, чем их обидели. Элитарная и могущественная, Гильдия не знала себе равных. Она привлекала юношей, искавших цель в жизни, место, где они могли бы найти себе достойное применение. Одна лишь принадлежность к Гильдии ставила человека чуть выше его современников, причисляя к лучшим.

Братство также являлось тайным культом с несколькими кругами посвящения. Чтобы получить должность определенного уровня, требовалось сперва войти в более ближний круг. Девять генералов относились к числу истинно просвещенных. Столь могущественная и тайная организация, естественно, не обходилась без очернителей, заявлявших, что истинная натура и цели братства известны лишь старым генералам в Цитадели. Подобные обвинения отчасти были правдой, но недостаточной, чтобы орден внушал ужас или ненависть.

Браги, Хаакена и Рескирда не особо интересовало, что думают о Гильдии другие. Для них она стала предметом гордости с той самой минуты, как они вошли в ворота Высокого Утеса.

Через шесть дней они должны были стать ее полноправными членами.

– Как думаете, куда нас пошлют? – спросил Рескирд.

Сразу после ужина всех отправили в казармы. Их товарищи шумно обсуждали беспрецедентный случай, пользуясь свободным временем, чтобы начистить медь и сапоги. Сержант Сангвинет был помешан на блеске.

– Все, чего мне хочется, – выбраться из этого болота, – проворчал Хаакен. – Ставлю пенни против фунта, что именно так выглядит преисподняя.

– Думаешь, нам повезет? – настаивал Рескирд, приглаживая непокорные рыжие волосы. – В какое-нибудь знаменитое подразделение? Мы не так уж плохо себя показали. – Драконобой не был похож на тролледингца – высокий, но худой, с утонченными чертами и женственными руками, свойственными, скорее, итаскийцу. – Хоквинд? Лаудер? Белый отряд? – продолжал болтать он.

Браги пожал плечами:

– У Вичарда есть возможность попасть в Белый отряд – если мы ему поможем. Когда он стреляет из лука, на него смотреть страшно.

– Вряд ли нам что-то светит, кроме обычных частей, – буркнул Хаакен. – Лаудер и Хоквинд не берут зеленых новичков.

– Думаю, отряд в Симбаллавейне, – сказал Браги. – Именно там сейчас назревает война.

– Это дальше на юг, – пожаловался Хаакен. – А сейчас еще лето.

– Что касается меня, – заявил Рескирд, – думаю, нам стоило бы поцеловать Сангвинета в зад, чтобы он рекомендовал нас в Октилию.

Сардиго, принц Октилии, держал личную охрану из Гильдии, состоявшую исключительно из тролледингцев.

В казарму ввалилось демонического вида существо, казавшееся на вид девяти футов ростом и семи в плечах.

– Можешь целовать что хочешь, парень. Все-таки я избавлюсь от тебя до того, как ты получишь щит.

– Смир-рно! – крикнул застигнутый врасплох Рагнарсон.

– А если у меня не выйдет, Драконобой, – отправлю тебя в наряд выносить горшки для всего замка.

Рескирд даже не дрогнул. Для сержанта подобные слова были лишь легкой шуткой.

Сангвинет прошелся по тесному помещению, которое занимало отделение Браги, суя пальцы в щели и ударяя кулаком по койкам, но не нашел ничего, к чему можно было бы придраться.

– Рагнарсон!

– Сэр?

– Издеваешься надо мной, парень?

– Сэр? Не понимаю, сэр.

– Ты, несомненно, ведешь какую-то игру. Слишком уж тут все в порядке. У твоего отделения всегда все в порядке. – Он зловеще ухмыльнулся. – Так что, пожалуй, поменяю правила.

В дверь заглянул капрал Трубачик:

– Сержант, старик хочет тебя видеть. Говорит, срочно.

– Что там еще?

– Прибыл очередной гонец. Похоже, спешит. Ждет известий из Цитадели.

– Будь оно все проклято! Слухи, похоже, оправдались. А у нас тут одни салаги!

Демон вышел следом за подмастерьем.

– Что это все значит? – удивленно проговорил Браги.

Хаакен и Рескирд пожали плечами.

– Нужно дать ему что-нибудь, во что он мог бы вцепиться, Браги, – сказал Драконобой. – Он исходит пеной изо рта, поскольку ничего от тебя не получил.

– И не получит. Мне не нравятся его игры. Но пока я здесь, я намерен его переиграть. В любом случае весь этот его рык – лишь показуха. Мой отец вел себя так же. Могу поспорить, как только мы получим щиты, от его крутости и половины не останется.

Хаакен лишь фыркнул в ответ.

За завтраком, подобно вспугнутым голубям, разлетелись слухи, будто старики в Цитадели приняли крупный заказ. Сержанты не отрицали, что в нем будет участвовать и отряд новобранцев. Младшие офицеры этого не отрицали и не подтверждали. Ждать можно было чего угодно. Сангвинет и Трубачик, похоже, знали правду, но ничего не говорили. Сержант был бледен и рычал сильнее обычного, добавив в программу тренировок больше практики с оружием и изучение боевых сигналов.

– Похоже, нас отправляют в бой, – предположил Браги, ощущая тяжесть в желудке. – И от нас ждут реальных действий. Враг не из тех, кто сразу же сдастся, лишь о нас услышав.