По выходе из машины Фарлаф и Бедрик сразу же помчались к начальнику экспедиции с отчетом о проделанной работе. Патриция с лохматым предателем поспешила за ними – дабы успеть запечатлеть для истории, каким жестом и словом Его Величество соизволят отреагировать на известие об окончательном разгроме армии противника и его безоговорочной капитуляции.

Мой компаньон покинул бронетранспортер одним из последних, и для этого у него имелась весьма веская (в прямом и переносном смысле) причина. Гном был нагружен, как корабль пустыни перед дальним походом по пескам: тяжеленный рюкзак за плечами, объемистый бочонок, прижатый к груди правой рукой, и пластиковый пакет, полный чем-то позвякивающим, в левой. Если бы он поторопился высадиться в первых рядах, в сутолоке могло бы случиться непоправимое, чреватое потерей некоторой части бесценных трофеев.

Осторожно спустившись по откидному трапу, Брюс остановился, осмотрелся и, увидев нас с Тролом, расплылся в широкой довольной улыбке. Затем лицо его приобрело озабоченное выражение, и он негромко меня окликнул:

– Коршун, дуй-ка побыстрей ко мне. Бери пакет, а то ручки вот-вот оторвутся.

Я подбежал к товарищу и осторожно, двумя руками принял от него пластиковый пакет, в который хозяйственный гном умудрился запихнуть целую дюжину литровых бутылок с булькающим содержимым.

– Куда тебе столько? – удивился я. – Здесь бухла – целый батальон напоить хватит, а потом еще и опохмелить.

– Много ты понимаешь! Этим алкашам, – освободившейся рукой Брюс указал на сгрудившуюся вокруг начальства толпу соплеменников, – моря не хватит, чтоб хоть в одном глазу чего-нибудь появилось. Давай быстро передвигай ножками – часть добра нужно успеть рассовать по рюкзакам, пока Матео не заметил…

Когда гном распаковал свою заплечную кладь и присовокупил ее содержимое к тому богатству, что мы перед этим извлекли из пакета, я даже присвистнул от изумления. Две дюжины отличного виски, столько же превосходного бренди и все это не от кого-нибудь, а от самой знаменитой фирмы «Вересковые холмы». Вдобавок предусмотрительный ветеран прихватил с десяток бутылок сухого эльфийского вина, как он сам пояснил: «Для непьющих». Завершающим аккордом этой песни стал бочонок, судя по маркировке на крышке, настоящего гномьего эля, приготовленного по древним рецептам горного народа. Этот бочонок Брюс с особым пиететом поставил рядом с остальными трофеями и, глядя на него влюбленными глазами, едва не со слезой в голосе произнес:

– Еле отыскал среди всякого обозного барахла. Винища – море, а пива нигде не видать. Я уж почти расстроился. Думаю: «Гады остроухие, такую подлянку учинили! Будто знали, что страждущий гном к ним в гости пожалует и специально не взяли с собой нектар». Ан нет – вот она, родимая! Как известно, сами эльфы пивко не употребляют – все больше винцом балуются, так спасибо их повару – прихватил пару бочонков для своих кулинарных целей. Один все-таки мне удалось урвать, другой мои соплеменнички на месте оприходовали, да еще уговаривали с ними поделиться.

Брюс задумчиво почесал подозрительно припухшие фаланги пальцев правой руки, и мне стало понятно, каким образом ему удалось отстоять свое добро.

– Сильно уговаривали? – сочувственно спросил я.

– Да не то чтобы уж очень, но парочке особо рьяных просителей пришлось по фингалу поставить. Злыдень молодец – спину прикрыл…

Распространяться подробнее о своих приключениях гном не пожелал, и мы принялись дружно упаковывать трофеи, пока зоркий монарший глаз не узрел этого несметного сокровища и не учинил какую пакость: сухой закон, например. Совместными усилиями мы быстро распределили примерно половину емкостей по нашим рюкзакам. Остальную выпивку сложили обратно в запасной вещмешок, который вместе с бочонком пива заботливый ветеран обложил прочими рюкзаками, а сверху прикрыл куском брезента.

– Вроде бы все в порядке, Коршун. Заначка сделана, а оставшееся вечерком употребим – надо же как-то отметить победу. – Брюс еще раз окинул придирчивым взглядом живописную гору рюкзаков. – Пойдем, глянем, чем там начальство занимается!..

Мы успели как раз вовремя. Его Величество наставлял Ситтиуса и Бедрика, что им делать дальше с военнопленными. Если быть до конца точным, его инструкции больше касались начальника тайной канцелярии, нежели мага:

– …после того как остроухие дадут признательные показания, пусть Клейн решает, что с ними делать. Для нас главное – получить достоверную информацию о связях клики Мергеля с верхушкой эльфийской тайной организации. Когда весь набор доказательств окажется в ваших руках, мухой к генеральному прокурору. Он в курсе событий и определенно знает, как поступать и что делать. На всякий случай имей в виду: до моего возращения преступников не казнить. Пусть немного посидят в подземелье, подумают. А сейчас притащите сюда Эзерга Утиола – уж очень хочется мне взглянуть в его ясны очи и задать ему парочку вопросов.

Командиры боевых групп отдали соответствующие указания подчиненным. Пара гномов и маг из команды Ситтиуса шустро сгоняли к одной из боевых машин и через короткий промежуток времени вернулись, ведя перед собой высоченного, даже по меркам лесного народа, эльфа.

Наконец-то мне «посчастливилось» воочию увидеть виновника всех моих неприятностей. Эзерг Утиол был ростом за два метра, сухощав, но не худ. Определить его возраст с ходу было невозможно. Он вполне мог быть ровесником короля гномов и с такой же вероятностью появиться на свет лет на двести раньше, чем уважаемый прадедушка Его Величества. Всем известно, что при удачном стечении обстоятельств любой из остроухих может коптить небо не менее двух тысячелетий, однако такое везение выпадает не каждому: регулярные клановые разборки и ревнивое отношение эльфов к вопросам собственной чести – факторы, весьма существенно ограничивающие продолжительность жизни среднестатистического представителя лесного народа. Достигнув сотни лет и войдя в зрелый возраст, они, в отличие от людей, не стареют. Лишь за несколько десятилетий до естественной смерти в эльфийском организме включаются процессы дряхления и саморазрушения. Так утверждают научные трактаты. Самому мне ни разу не довелось встретить хотя бы одного остроухого, о котором можно было бы с полной определенностью сказать словами древнего поэта: «Он стар и немощен, и скоро смерть ему наградой станет, он примет с благодарностью ее объятья».

Кроме высокого роста, Эзерг Утиол ничем не отличался от любого своего соплеменника: правильные черты лица, собранные на затылке в хвост длинные волосы цвета меди, пронзительный взгляд золотисто-зеленых глаз. Если бы его рот не был заклеен скотчем (чтобы, очнувшись, эльф не учинил какую магическую пакость), он наверняка бы брезгливо кривился – как же, грязные людишки и волосатые гномы без его собственного на то позволения имеют дерзость навязывать свое общество первородному.

Матео молча посмотрел на Бедрика. Тот, изобразив на лице полное понимание и готовность к действию, сорвался с места, забежал пленному за спину, на ходу извлекая нож из складок своего черного балахона, и аккуратно, чтобы не поранить бедолагу, разрезал одноразовые пластиковые наручники, сковывающие его запястья.