— Я тебя не трону, — пообещал мужчина, отодвигаясь подальше к краю кровати, чтобы между ним и девушкой было приличное расстояние.

Наяда колебалась всего мгновение, после заползла на отведенную ей половину и вытянулась во весь рост. Мардар дотянулся до ее руки.

— Почему ты уверена, что не можешь чувствовать того, что обычные люди?

Девушка ухмыльнулась, объясняя. Эта ночь откровений запомнится ей надолго.

— Когда отец рассказывал мне про войну, я мечтала оказаться там, — правда жгла изнутри, Наяда не смогла сдержать предательскую слезу. — Мечтала взяться за оружие, чтобы убивать. Это ужасно. Он говорил, что война — самое страшное, что есть в мире. Я так не думала, никогда и сейчас не могу. Самым страшным оказалось, остаться одной, я поняла это, когда он умер.

Мардар сжал ее ладонь.

— Ты права, — так же тихо заговорил он. — Но теперь ты не одна, правда?

Она постаралась улыбнуться, сжимая руку господина в ответ. Наверное, именно так зарождается самая крепкая дружба, она начинает прорастать из общих страданий, сплачивая двух людей вместе, чтобы они стали друг другу опорой.

— Эванлин была чудесной девушкой, — осторожно заметил Мардар.

Накопившуюся дамбу прорвало разом. Наяда зарыдала, по-настоящему, навзрыд. Господин ее не останавливал, позволяя бороться с собственными демонами. Она плакала по подруге и отцу, наконец чувствуя себя настоящим человеком. Наяда поняла, что настоящие чувства томились глубоко в душе, ожидая подходящего случая, в городе она не смела дать слабину, ведь это могло плохо закончиться, но она почему-то верила, что из этой комнаты ничего не выйдет, Мардар сохранит ее секреты, также как она сохранит его.

Ее не особо волновал погром в гостиной и саднящая рана на щеке, Наяда не сомневалась, вместе они справятся, смогут навсегда прогнать голоса и узнать прошлое, которое не дает девушке покоя. А если нет, то они хотя бы переживут это плечом к плечу.

— Помните те две золотые монеты?

— Не говори, что потратила их на конфеты.

Наяда задохнулась от подступившего смеха.

— Нет, милорд, я их сохранила.

— Зачем? — удивился Мардар, вопросительно изгибая одну бровь для убедительности.

— Это память о людях, — просто ответила девушка, вспоминая и плащ, который сложила под подушку в своей комнате, и меч, принадлежавший отцу.

Мардар вспомнил о заколке, лежащей недалеко на подоконнике. По утрам из-за причудливых стеклышек соприкасаемых с первыми лучами солнца по комнате вырисовывались узоры.

Память о людях.

Однажды она спросила: вы когда-нибудь видели, как распускается цветок? И Мардар отвел ее в сад, они провели там множество часов, наблюдая, как распускается первый ирис и набухают почки на деревьях. Леди Эдиона не позволяла рвать цветы в ее саду, но не запрещала появляться там так часто, как хотелось. Наяда запомнила леди как строгую и справедливую хозяйку поместья, но с годами женщина стала намного мягче, многое спуская обоим сыновьям с рук. Она почти не бранила Мардара, когда он утащил в свою спальню целый букет каких-то белоснежных цветов. На следующий день он поделил их поровну и одну часть отдал Наяде.

Прожив месяц в поместье, девушка изменилась. Благодаря Мардару она научилась созерцать. Ей не составляло труда определить время по солнцу, или процитировать наизусть длинные стихи столичных поэтов. Господин познакомил ее с нотами и научил игре на фортепиано, смекнув о предрасположенности девушки к музыке. Он не прятал от нее книги, вечера они оба проводили за чтением, устроившись у камина.

Освободив место в покоях, они вместе тренировались, сражаясь на мечах. Иногда шум от звона стали начинал раздражать лорда, он громко ворчал, проходя мимо, но не запрещал. Так или иначе, большую часть времени они проводили в поместье, лишь изредка вылезая на прогулки, это именно то, чего так сильно желали лорд Ивьенто и наследник Дамир.

Наяде нравилась льющаяся из необычного инструмента музыка, вскоре она сама начала придумывать незатейливые мелодии. Господин Мардар рассказал, что в столице подобным уже давно не пользуются, девушка не поверила, как возможно избавиться от такого чуда, как фортепиано?!

Леди Эдиона тоже полюбила ее игру, она часто приходила в гостиную, чтобы послушать стройные мелодии и побыть с сыном. Как-то раз она пришла с папкой и показала ее девушке, поставив на встроенную в крышку подставку. Леди Эдиона объяснила, что это ее любимые мелодии, и она будет рада, если они не станут залеживаться в столе.

Чуть позже, когда она привыкла к новой обитательнице поместья, Эдиона рассказала девушке про свои цветы, которыми так сильно дорожила. Оказалось, что некоторые из них можно выкопать, не повреждая корня и пересадить в горшок, чтобы любоваться ими в комнате. Так у Наяды появились кустовые розы, ирисы, желтые адонисы, нежно-розовые бутоны безвременника и камелия. Леди Эдиона научила ее ухаживать за растениями, чтобы они прожили подольше.

Мардар пару раз сетовал, ревностно поглядывая на сокровище девушки, что ему такой вольности матушка не позволила. Теперь настала очередь Наяды отгонять господина от своих цветов, частенько шлепая его по загребущим рукам.

— Мое! — грозно ощетинивалась девушка, вставая на защиту растений. — Не трогайте, вы сломаете им стебли.

— Ты не умрешь, если поделишься, жадная девчонка! — Ворчал в ответ господин, одергивая руку. Ему приходилось смириться, Наяда не желала уступать.

Диалог почти в точности повторялся, когда в поместье доставляли конфеты и Наяда успевала насовать в карманы большую часть порции Мардара. В этом случае он скорее остерегался острых зубов девушки. Дважды, в запале шуточных поединков, она кусала его за руку, во второй раз шрам не прошел. Зато если он позволял себе отбиваться, девушка поднимала такой шум, что могли потрескаться окна.

Иногда их споры на различные темы перерастали в настоящий бунт и заканчивались дракой, в которой не было победителей. Пару раз лорд Ивьенто вызывал девушку к себе в кабинет и пытался поучать ее, но получая достаточно серьезное оправдание: «Он меня щекотал, поэтому я укусила его за нос», с трудом сдерживал смех.

Под конец жизни он наконец смог успокоиться и не переживать за младшего сына, ничего страшнее укусов и царапин ему не грозило. Лорд прекрасно знал, Наяда заботится о Мардаре, во время приступов она всегда рядом и ей удается угомонить взбесившегося господина, она не устает дежурить у его кровати, когда недуг обессиливает мужчину.

— Я не ошибся в тебе, милая, — как-то сказал лорд, протягивая девушке подарок. Из служанки или няньки она быстро превратилась в члена семьи, которого приглашают за семейный стол. — По моим подсчетам, у тебя сегодня день рождения.

Подарком оказалось золотое кольцо с темно-синим сапфиром. Каким образом лорд Ивьенто высчитал дату ее рождения, Наяда не знала, впрочем, это не было важно. Она не знала, когда родилась, поэтому могла принять любую дату и считать ее своей.