присутствующие разрыдались от счастья. С того дня, в знак благодарности Мадонне, отец спасенного ребенка повелел установить на вершине башни изображение Пресвятой Девы с неугасаемой лампадой. Именно она озаряет и сегодня крепостную вертикаль, куда обезьяна принесла новорожденного.

* * *

Поворачивайте налево, на улицу Пианеллари (via dei Pianellari), и следуйте по ней до площади Сант-Агостино (piazza Sant’Agostino). Церковь св. Августина (ит. Сант-Агостино) была построена между 1479 и 1482 годами из блоков травертина, позаимствованных из Колизея. Она стала к тому же первым римским купольным храмом.

Церковь тысячи Магдалин

Внутри, наряду с византийским образом Богоматери, по народному убеждению написанным самим евангелистом Лукой, находится прославленная скульптура мадонны с младенцем (так называемая Мадонна-дель-Парто или «Мадонна родов») Якопо Сансовино (1518). Долгое время в народе ее считали изображением Агриппины с маленьким Нероном на руках. Этот образ удостаивался фанатичного, почти языческого поклонения народа. Это не могло пройти мимо такого мастера иронического сонета XIX века, как Джузеппе Джоакино Белли, поэтому одно из его стихотворений заканчивалось так:

Тьмой прихожанок, с прухой и с непрухой,

Украшена пестро «Мадонна родов»

Так, что не Девой выглядит, а шлюхой.

Согласитесь, довольно смелое сравнение. И, как увидим, вполне обоснованное. В церкви Сант-Агостино, наряду с прославленными останками деятелей и святых, в частности св. Моники, матери св. Августина, некогда покоился прах известных (даже более, чем при жизни) куртизанок Рима. Это Джулия Кампана, Пенелопа и Туллия Арагонская, но главное – Фьямметта, любовница Чезаре Борджиа. Именно сюда жрицы любви стекались на мессу во время Святой недели. И, разумеется, исповедовались. Как вспоминает в переписке Беатриче Феррарская, «я исповедалась у нашего проповедника в Сант-Агостино. Я сказала „нашего“, поскольку все мы, римские шлюхи, как одна приходим к нему на проповедь. И он, проявляя похвальное упорство, все еще надеется вернуть нас всех до единой на путь истинный. Ох, нелегкая задача!..»

В самой церкви главное не пропустить алтарный образ Караваджо «Мадонна пилигримов» (1606). Мастер исполнил это произведение, использовав в качестве модели куртизанку высшей категории Магдалену – «Лену» Антоньетти. Считается, что однажды ее мать отказала молодому нотариусу Мариано Паскуалоне из Аккумули, просившему руки популярной в высших кругах дочери[50]. Получив от ворот поворот и взбеленившись, Мариано недвусмысленно пожелал мамаше «лучше держать свою невинную дочурку подальше от этого маляра, пока он ее не испортил», скрепив свои слова звонкой пощечиной. Но тем самым ущерб нанес себе сам незадачливый жених. Караваджо настиг его через пару дней на площади Навона и серьезно ранил в голову, чуть не разрубив ее топором. Стоял 1605 год. За такое художество Караваджо пришлось бежать в Геную и скрываться там три недели. И в дальнейшем его имя будет одинаково часто мелькать в художественной и в полицейской хронике Рима.

* * *

Рим – пожалуй, единственный в мире город, который может гордиться наличием целой площади, названной в честь великой куртизанки. Это Фьямметта де Микелис. Площадь ее имени (piazza Fiammetta), а по сути расширение улицы Дзанарделли (via Zanardelli), расположилась недалеко от Сант-Агостино. Говорят, здесь в доме с окнами на площадь[51] и жила эта «любимица курии», уроженка Флоренции, окончившая свои дни в Риме, отдав древнейшей профессии более 30 лет своей жизни, с 1478 по 1512 год.

Караваджо, который держал в одной руке кисть, в другой – кинжал

Как только зарубцевались раны истории с нотариусом, благодаря вмешательству высоких покровителей, Караваджо вернулся в Рим. Но попал из огня да в полымя. Пруденция Бруни, хозяйка съемной квартиры[52], обвинила художника в неуплате. Ответом стал град камней, обрушенный мастером на окна дамочки. За этим, естественно, последовала новая жалоба. Достойно завершая год, в ноябре наш бунтарь попал к докторам с колото-резаной раной. Сам он объяснил это тем, что случайно напоролся на собственную шпагу.

Микеланджело Меризи да Караваджо, именно таково полное имя художника, судя по всему, родился в Милане в конце сентября 1571 года. Вскоре он перебрался в Венецию и близко познакомился с творениями великих живописцев венецианской школы: Джорджоне, Тициана и Тинторетто. Но, конечно, ключевой поворот в жизни связан с переездом в Рим в 1592-м. Слава летела впереди художника. В самых влиятельных гостиных римской аристократии уже разгорелись ожесточенные споры вокруг его революционной живописи. Именно в эти годы мастер исполнил монументальные работы для церкви Санта-Мария-дель-Пополо и Сан-Луиджи-деи-Франчези. Образы для своих картин Караваджо находил в самой простонародной среде. Отсюда – тот реалистический ореол религиозных сцен и портретов Караваджо, где лица моделей умело выхвачены лучами яркого света, полностью исключая развитие пространства в глубину. Свет освобождал форму из мрака и был главным в его работах.

Необузданный и вспыльчивый нрав обеспечил Караваджо бесконечные гонения и неурядицы. Смягчало этот поток проблем лишь наличие высокопоставленных покровителей, кардиналов и вельмож.

Первый эпизод восходит к 1600 году. В день 28 ноября, когда впалаццо Мадама он набросился с дубинкой на аристократа Джероламо Стампа из Монтепульчано, гостя покровителя мастера, Франческо Мария Дель Монте. Так было положено начало длинной истории насилия, разборок, возмущений и неурядиц. Постепенно тюрьма Тор-ди-Нона стала вторым домом художника.

В 1603 году мастера вместе с друзьями, Орацио Джентилески (отца более известной художницы Артемизии) и Онорио Лонги, судили за распространение порочащих художника Джованни Бальоне сведений. Все трое писали оскобительные стишки о коллеге. На следующий год Караваджо несколько раз арестовывали за незаконное хранение оружия и оскорбление государственных гвардейцев. На него доносили даже трактирщики. Случилось так, что художник заказал четыре артишока: два сваренных в сливочном, а два – в оливковом масле. Когда парень принес блюда, наш бунтарь попросил объяснить, где какое. «А вы попробуйте», – ответил тот. Караваджо рассвирепел и запустил тарелкой в лицо трактирщика, ранив его. И даже выхватил шпагу, чтобы прикончить мальчишку, но был вовремя остановлен.

После описанных выше событий вокруг куртизанки Лены (1605), вечером 28 мая 1606 года, художник смертельно ранил Рануччо Томассони из Терни во время игры в струнный теннис[53] (не исключено, что в деле была замешана женщина, графиня Филлиде Меландрони, благоволившая обоим). Его приговорили к смертной казни через обезглавливание. Так Караваджо пришлось навеки покинуть Вечный город. Из-за приговора творения Караваджо наводнились огромным количеством обезглавленных тел, отрубленных голов и кровавых сюжетов. Достаточно вспомнить его знаменитый автопортрет в форме головы мертвого Голиафа в руке триумфатора Давида. Тема виновного изгнанника вошла в репертуар его работ. Мастер бежал в Неаполь и в 1607 году приплыл на Мальту, где вступил в низшем звании в прославленный орден госпитальеров