приказу Его Высочества», среди них был и граф Карло Амедео Маурицио Тана, сын Карло Эмануэле, наследник одной шестнадцатой сантенского феода[144].

После начала войны, 8 июня 1690 г., герцог Савойский приказал всем пьемонтским дворянам, находившимся во вражеском королевстве, вернуться на родину: ведь многие из них служили офицерами в армии христианнейшего короля. В начале 1691 г. новое герцогское распоряжение (от 16 февраля) предписывало провести расследование (начатое 23 числа следующего месяца) и установить, кто не подчинился приказу. На самом деле в хаосе военного времени трудно было понять, кто остался во Франции, кто вернулся и кто отправился в союзные или нейтральные земли.

Снова из Турина выезжают чиновники для сбора информации. Такова примитивная система административной проверки, заключавшейся в опросе очевидцев какого-либо проступка, распространенная практика контроля при жестком, но чрезмерно централизованном управлении, характерном для абсолютистского государства. Это расследование снова пробудило любопытство и дало пищу для кривотолков среди сантенских крестьян, судачивших на площадях и в тавернах.

До нас дошли лишь отрывочные сведения, не позволяющие точно установить, кто и сколько из членов семьи Тана остались во Франции. Капитан Марк’Антонио Гамбетта из Турина, получив приказ вернуться после двухлетней службы французскому королю в полку Ниццы, немедленно отправился в путь вместе с сантенским дворянином Бролья ди Ревелло; они прибыли в Пьемонт 9 января 1691 г., но заметьте — некий граф из Сантены, пехотный полковник, остался на службе у христианнейшего короля и командовал собранным им подразделением под названием «Сантенский полк». Впрочем, один из солдат высказал мнение, что речь шла о маркизе, то есть о втором сыне покойного маркиза Федерико Таны.

Другой капитан, сиятельный синьор Микеланджело Лоди, сражался как раз в Сантенском полку на службе его христианнейшего величества. В момент получения приказа полк находился в Лилле, но тех, кто ссылался на этот приказ или выказывал намерение ему подчиниться, арестовывали. Такая судьба ожидала и Лоди: он провел три с половиной месяца в тюрьме, а после освобождения удерживался в Бетюне на протяжении еще пятнадцати дней. Он не знал, который из Тана был его командиром; ему было известно только, что тот носил графский титул, и описывал он его так: «В эти пятнадцать дней я видел названного графа из Сантены, который еще был полковником этого полка, но одевался в коричневый кафтан, подпоясывался кожаным поясом с прикрепленной к нему цепью и носил длинную бороду. Он ел с отцами из ордена св. Филиппа в Бетюне и жил в комнате, из которой имел доступ к этим отцам».

Итак, в июне в Сантене и Кьери проводился опрос некоторых лиц, чтобы установить, кто из семьи Тана отсутствует[145]. Микеланджело Монту говорил о старшем сыне покойного графа Карло Эмануэле, первого оруженосца принцессы Луизы Савойской. Он жил в ее дворце в Турине вместе с матерью Маргеритой и арендовал дом «около монастыря Сан-Томмазо». Однако два года назад он женился на дворянке из‐за Альп и уехал во Францию. Факт отъезда с супругой из овернской семьи Кондильяк (в действительности речь идет о Жанне де Бельфор Камиллин) подтвердил также Томазо Россо из Кьери.

Результат опроса в конечном счете выглядел убедительно, так что по приказу герцога 23 сентября 1694 г., после ряда угроз и отсрочек, имущество графа Карло Амедео Таны было конфисковано, включая ферму и дворец в Сантене со всей мебелью, чанами, бочками и вином в объеме двадцать шесть карр, а также ферму в Камбьяно, дворец в Кьери и другую феодальную и нефеодальную собственность; в общем, все то, что граф Тана в качестве старшего сына получил в 1678 г., когда ему исполнилось девятнадцать лет, по завещанию отца. Таким образом, на протяжении всей войны, до 1695 г., часть семейства Тана находилась в опале, хотя мать и брат, мальтийский рыцарь дон Франческо Луиджи, и рыцарь Амедео остались верными Савойской династии, причем первый из них служил капитаном в полку Крочебьянка, в герцогстве Аоста.

Для нашего рассказа не представляет непосредственного интереса, как закончилась история с семьей Тана, но об этом стоит вкратце упомянуть: уже в 1695 г. «десница монарха» была «совлечена с имущества» ввиду обязательства Карло Амедео приехать в течение года. Он вернулся со всей семьей, и 4 июня 1697 г. герцогским указом ему было даровано полное освобождение, гарантированное «его присутствием в Пьемонте». Но и эта обязанность оказалась снята 25 февраля 1699 г.[146] Как видим, измена одного из членов рода не нанесла непоправимого вреда его карьере, власти его и его дома в савойских владениях; напротив — в XVIII в. Тана занимали почетное место среди знати, приближенной ко двору. Однако врéменная опала имела тяжелые последствия для маленького политического мирка Сантены: она неожиданно повлияла на судьбу семейства Кьеза, и Джован Баттиста даже не заметил, что обстоятельства повернулись против него.

Оживилось и семейство Бенсо. Пятидесятилетний мир между синьорами перемежался процессами, тяжбами, ссорами, которые демонстрировали определенную готовность идти на уступки друг другу ради поддержания неустойчивой солидарности. В каждой ветви существовали внутренние трения с привлечением судей для получения разрешения на наследование по женской линии, для оспаривания прав на какое-нибудь церковное имущество, для установления первородства. Несколько браков между Тана и Бенсо поддерживали внутреннюю солидарность до начала 1660‐х гг., когда скончались Лелио Тана и его супруга Зенобия Бенсо, поженившиеся в 1603 г. Семьи выступали союзниками в конфликте из‐за юрисдикции с Кьери, а в 1680 г. — в тяжбе против сборщиков налогов коммуны Камбьяно, которые хотели взыскать задолженность по якобы феодальным землям[147]. Между семьями существовали долговые обязательства, из‐за чего на некоторое время было заведено судебное дело, вскоре завершившееся соглашением, после того как в 1685 г. аббат Карло Джован Баттиста Бенсо, вызванный в суд за неуплату долга в 750 лир, добился от аббата дона Джулио Чезаре Таны отсрочки на семь лет (выплата была ему вменена приговором архиепископа от 2 июня 1685 г.)[148]. Однако в 1690‐е гг. трения возобновились: происходила концентрация долей феода в руках семейства Бенсо и одной из ветвей семейства Тана, что привело к открытому конфликту в начале следующего десятилетия. Безусловно, истребование имущества Карло Амедео Маурицио в герцогскую казну стало мощным стимулом к нарушению спокойствия: род Бенсо захотел получить неограниченный контроль над феодом Сантены, а то и безраздельное владение им. Пока достаточно сказать, что, хотя все эти интриги велись скрытно (по крайней мере, до нас не дошло ни одного документа на этот счет), атмосфера, в которой действовал Кьеза, сгустилась в том числе вследствие подрыва солидарности синьоров, неожиданно перенесшего международные распри на местный уровень.

4. Джулио Чезаре Кьеза умер