Но происходящее – реальность. И она настолько захватывает, что как-то даже перестаю сомневаться, что мама тоже всё поймёт.

– Мы собирались об этом сказать, просто тоже думали не сразу и не ошарашивать, – наконец, перевожу взгляд на неё, говорю мягко и в то же время убедительно, всячески даю понять, как это важно.

Хотя мама, кажется, это и так увидела уже. Смотрит на нас обалдело, но в то же время ласково как-то.

– Ну… – она явно подыскивает нужные слова. – Что тут скажешь, кроме того, что жизнь сложнее, чем может казаться, – со вздохом припоминает свои же слова в ситуации, когда мне про не самое своевременное начало отношений с Олегом говорила. – Я думаю, вы оба знаете, что делаете, но будьте осторожнее.

Нет у мамы недовольства. Даже проблеска. Она достаточно знает Глеба, хотя бы по рассказам Олега, чтобы быть уверена. Да и я у неё не дурочка всё же.

Сердце сладко сжимается – момент, который казался одним из самых сложных предстоящих, прошёл так легко, что верить боюсь. Мамина неловкость, похоже, была только от того, что ситуация не самая обычная, и узнавать вот так вдали не по себе. Ну да это мы ещё обсудим.

– Конечно, – тем временем, бодро отвечает ей Глеб. Мне кажется, эти двое сейчас безмолвно разрешили какие-то свои внутренние конфликты, просто взглядами пересекаясь. – Ладно, хорошего отдыха, папе привет.

Перед уходом Глеб целует меня в щёку, а потом закрывает за собой дверь, оставляя нас с мамой наедине.

Оказалось, что с матерью Насти не так уж сложно общаться. С момента, когда она нас, можно сказать, застукала, начала периодически писать ещё и мне. Сначала только ради своей девушки отвечал, всё-таки ей это важно. Потом это стало даваться всё естественнее, напряжение само собой спадало.

Друзьями мы с её матерью вряд ли станем, а вот мирно сосуществовать вполне можем. Настя этого явно хотела, рассказывала мне много чего, про дружные семейные моменты детства, цитировала свою родительницу, особенно в моментах, когда её мнение о чём-то совпадало с моим. Рассказывала о поступках, в которых её мать предстояла в лучшем свете, чем-то даже напоминая мою. Ведь, судя по рассказам Насти, Ларисе тоже не чужда забота о других, борьба с несправедливостями, благотворительность и сострадание. А ещё «сестрёнка» явно, пусть и ненавязчиво, дала понять, что её мама начинала отношения с моим отцом, не зная всю ситуацию, а потом просто не смогла разорвать, да и смысла уже не было.

Формулировка, конечно, так себе. Но не стал цепляться, принял, причём и внутренне даже. Видел же, как Настя заморачивалась. Она и рассказывать мне всё это не сразу стала, лишь когда обмолвился между делом, что её мама мне писала. С тех пор Настя периодически заводила речь о своей родительнице, сначала осторожно, а потом, как стал активнее поддерживать диалог, всё более уверенно.

Не скажу, что воспылал любовью или хотя бы симпатией к Ларисе, но и вражды больше не было. Женщина как женщина. За Настю спасибо.

Ну а насчёт ситуации с моей мамой, давно понял, что там во много именно поведение отца, причём изначальное, сыграло. На месте Ларисы могла быть любая, да и была до неё. Разница только в том, что мать Насти папа действительно полюбил. Это, конечно, не снимает с него ответственность за всё, что было, но препятствовать им меня не тянет.

С отцом во время этого месяца мы почти не общались – так, по делу в основном переговаривались, ну или на видеосвязь все вместе выходили, с Настей и её мамой. Семьёй, конечно, не стали, но к их возвращению уже можно было говорить, что отношения налажены.

Ну и само собой, к возвращению наших родителей они уже знали, что мы с Настей пара. И нормально к этому относились.

С момента, как они приехали, до моего отпуска и Настиных каникул оставалась неделя. Мы решили не рассказывать о планах уехать в Сочи до встречи, хотя это была не моя идея. Я мог бы и сразу по телефону выпалить, нам ведь не нужно одобрение – оба взрослые, самостоятельные и все дела. Всё, что могло между нами произойти, уже произошло и продолжало происходить. Поздно, в общем, нас на дистанции держать, да и не получится.

Но Настя хотела за семейным ужином об этом сообщить, а мне не то чтобы принципиально. Тем более что догадывался, почему так – личная встреча всё-таки большее показала, чем наши разговоры по телефону.

Наши родители приехали отдохнувшими, загорелыми и бодрыми. Обнимать нас чуть ли не сразу кинулись, сувениры принесли, впечатлениями делились, фотки показывали… В общем, в тот вечер было не до того, чтобы посвящать их в планы.

Мы сказали позже. Когда всё уже улеглось, в один из обычных дней. Родители с энтузиазмом восприняли, начали детали выяснять, советы по путешествиям давать, да и собрать нас вызвались. В общем, всячески выказывали участие, давали понять, что целиком за нас и доверяют. Настя, конечно, сразу засияла, ну а я понимал, что им просто спокойнее, когда мы вместе и счастливы. Примирение, конечно, было искренним, но шатким. Я уловил это ещё в тех объятиях, с которыми ко мне отец с Ларисой при возвращении полезли. Конфликт всегда висел безмолвно, многое оставалось недосказанностью, а потому завершить его можно было лишь обнажив всё, как есть. На это отец явно не был способен, ему оказалось проще откупаться потаканием мне во всём и старательными проявлениями заботы. Это уже было что-то, и на данный момент достаточное.

Тем более что Настя явно восторгалась происходящим, и я заряжался этим чувством. Наш месяц прошёл быстро, но спустя неделю предстояли ещё две наедине.

И, наверное, сейчас именно это было главным.

*********

Настя закрывает окна, перед этим глубже вдохнув морского воздуха. Наша гостиница находится чуть ли не на побережье. Не знаю, насколько это хорошая идея в разгар осени, но пока мы ничуть не пожалели.

Как минимум, вид того стоит.

Хотя сейчас передо мной картинка нисколько не хуже. Настя в лучах уходящего солнца. Стоит, нежится, неосознанно на цыпочках приподнимается. Распущенные волосы чуть растрёпаны и переливаются в свете, что лишь делает её вид ещё более соблазнительным. И это уж не говоря о почти полностью обнажённых стройных ногах…

При том, из одежды на Насте только моя футболка. Поэтому, когда девчонка чуть приподнимается, как вот сейчас, вижу я гораздо больше… Ведь нижнего белья на ней нет, от него мы несколько минут назад избавились.

Ещё немного любуюсь, а потом резко сокращаю между нами расстояние, чуть ли не вжимая её в себя, целую в шею, задираю футболку выше…

Настя мгновенно откликается, вообще очень чувственная и отзывчивая девчонка. И страстная… Думал, гораздо дольше будем с ней идти к разным экспериментам в постели, но нет, мне ещё и предложения поступать стали чуть ли не сразу.

Хотя это, в общем, и ни к чему по большей части. Например, сейчас мне достаточно держать её в своих объятиях, чувствовать всем телом её, смешивать наше дыхание, внимать чуть ли не любому её подрагиванию… Уж не знаю, потому ли, что некоторое время назад мы уже утолили основную жажду, или просто потому, что Настя сама по себе так на меня влияет.