Но лишь к вечеру, крайне раздосадованный сержант Смитчел явился на глаза своему начальству.

Признался в том, мол, дал промашку во всей этой истории.

— Поверил тому чертовому таксисту, что виноват пассажир, а он меня самым наглым образом обманул, — убеждал всех Смитчел. — Вначале попросил заехать в гараж, дескать, желает сообщить о случившемся своему хозяину. Когда я остался в машине ждать возвращения шофера из диспетчерской, его уже и след простыл.

По рассказу сержанта выходило, что решив ускорить возвращения аварийного водителя, он сам зашел в гараж, только никакого таксиста там уже в помине не было.

Джерри горячился так артистично, что нельзя было не поверить в его досаду:

— К моему приходу обманщик исчез. Я уж искал его потом, искал. Только он как в воду канул.

Судя по рассказу сержанта, ему удалось, правда, не сразу, а лишь потом выяснить:

— Такси это было нелегальным, нигде не зарегистрированным.

Что являлось собой фактом совсем не удивительным. Бывало, шли автомобилисты на подобное, чтобы налогов не платить.

Фрэнку же, выслушавшему всю эту историю, оставалось решить иную головоломку:

— Как получилось так, что самозванец приехал раньше других? Откуда он мог узнать о вызове такси до аэропорта к отлетающему, рейсом до Парижа, пассажирскому самолету?

Оправдания проштрафившегося полицейского и устроенный тому нагоняй, уже мало интересовали мистера Оверли.

Огорчало всерьез, что в этот неудачный день они с Аликом по чьей-то глупости опоздали к отлету.

Еще более он расстроился, узнав, что следующий рейс будет по расписанию лишь через сутки. Об этом ему сообщили, ответив на телефонный звонок, сделанный прямо из полиции.

— Ну да ладно, Алик, билеты нам уже переоформили, полетим в следующий раз, — переговорив по телефону с диспетчером авиакомпании, заметил Фрэнк.

Он, по привычке, шутливо взлохматил на голове мальчишки, изрядно отросшие за лето, выгоревшие на солнце, волосы:

— Теперь поехали лучше домой. Потом сходим в парикмахерскую. Как деду покажешься таким лохматым? Все одно день потерян. А так пойдет даже на пользу.

Отвез их на квартиру Фрэнка Оверли тот самый сержант — собственной персоной, по чьей прихоти они никуда не улетели.

Извинявшийся всю дорогу Джерри Смитчел так корил себя за допущенную оплошность, что получил-таки прощение. Так как ценой ошибки не было что-то важное:

— В Париж Фрэнк и Алик опаздывали по его милости всего на двадцать четыре часа.

Что было вполне поправимым.

— Однако дело терпит, — успокоился мистер Оверли. — Не так уж оно сверхсрочное и особо нам можно не волноваться.

О случайной и непредвиденной задержке он позвонил и к себе в прокуратуру, и к дедушке Алика.

Но чемоданы распаковывать не стал.

Надеясь завтра благополучнее добраться до самолета.

— Пусть чуть позже увидим эту девицу. Что из этого? — подумал Фрэнк, забираясь под одеяло, когда уже на соседней кровати спокойно заснул и видел уже не первый сон, вполне счастливый Алик Колен.

Телефонный звонок Фрэнка из Кривпорта профессору господину Колену об изменении рейса, с которым тот доставит ему внука, был очень своевременным:

— Зачем пожилому и чрезвычайно занятому человеку лишний раз садиться за руль и гнать машину?

Поэтому в международный аэропорт Орли Жану Луи Колену не пришлось по этому поводу ездить дважды.

Зато еще через день встречал он дорогих гостей прямо у эскалатора, по которому сходили, прошедшие таможенный досмотр, авиапассажиры.

— Кстати, проверка вещей должна была оказаться весьма строгой именно с теми, кто прилетал из-за океана! — в чем Фрэнк убедился еще по предыдущему посещению столицы Франции.

Но уж так было заведено Интерполом, чтобы избежать, заметно увеличившегося в последнее время, потока из Штатов и стран Латинской Америки контрабанды наркотиков.

— Оставалось только смириться с правилами.

Выйдя из самолета, и чуть задержавшись на верхней ступеньке трапа, во все глаза всматривался Алик в толпу встречающих.

Надеясь узнать своего дедушку.

— Вот и он — приветливо машет рукой.

Совсем такой, как профессора и описывал Фрэнк, в своих рассказах о предыдущей поездке в столицу Франции:

— Разве что изменился за время ожидания, уже не тот, что на фотографии — совсем поседел.

Мальчишка едва дождался, когда сойдут с самодвижущейся лестницы предыдущие пассажиры.

И едва сам оказался внизу, со всех ног кинулся к высокому седому старику.

— Дедушка! Дедушка!

И аэропорту эта необычная сцена растрогала даже привычного ко всему ажана — полицейского.

— Видно, очень соскучился, по своему любимому дедушке, пострел! — заметил он.

И еще какое-то время смотрел на то, как вся эта троица — прилетевшие мужчина с ребёнком и встречающий их старик, пошла в сторону стоянки автомобилей.

И дома, почти повторившаяся трогательная встреча добавила немало слез всем присутствующим.

Их же было немало — слез радости, когда старый профессор доставил Фрэнка и Алика к себе на загородную виллу.

Ведь там уже ждали этой долгожданной минуты многочисленные родственники.

Все они хорошо помнили и жалели когда-то исчезнувшего сына профессора — Пьера. Теперь вот в их кругу оказался Алик, переживший родителей.

Но радость радостью, а Фрэнк между тем не забыл и еще об одном деле.

Он отозвал в сторону Жана Луи Колена:

— Профессор, как бы мне увидеться с одной Вашей пациенткой?

— Какой именно? — выразил тот искреннее удивление от неожиданно прозвучавшей просьбы гостя.

— Зовут ее Дайзи Кроуфорд, — назвал Фрэнк. — Вы еще по телефону мне говорили, что операции у нее прошла успешно.

Большой занятостью по основному месту работы, объяснив причину удивления Колена-старшего, и потому с этого пояснения начал, крайне интересующий его разговор, Оверли.

В свою очередь, поняв, в чем дело, профессор от души расхохотался:

— Действительно, мой друг, девушка чудесная.

Он охотно дал свой комментарий по столь интересному медицинскому случаю.

— Операция у нее к тому же, прошла так успешно, что лучшего и не пожелаешь, — услышал Фрэнк. — Не удивлюсь, если влюбитесь в нее навсегда. Только…

Он посерьезнел:

— Только вот не стоит уезжать к ней с нашего семейного праздника именно в эту минуту.