— Неудобно! — возмутилась я. — Верблюду неудобно…

Я оглянулась, кто-то за стеночку иногда подглядывал. А я тут тормозила.

— Это аллегория такая? Я изучала метафоры и аллегории. Невозможно верблюду в ушко иглы.

— Невозможно, — согласился священник. — Вот и Бог говорит не войдёт богатый в Царствие Божье.

— А зачем туда идти?

— Чтобы с Богом быть.

— А зачем с ним быть?

— Потому что от Бога вышли и к Богу должны вернуться, а не к сатане, — терпеливо и спокойно говорил он. Знал, что я не издевалась, разговаривал, как с ребёнком, а может я и была ребёнком. В вопросах веры однозначно, ничего не знала.

— Почему должны? Как же так я не просила меня рожать, калечить, отдавать в интернат, а теперь почему-то кому-то должна. Как понять это?

— А ты представь, что будешь жить вечно.

— Это невозможно, тело стареет и однажды перестанет функционировать, — даже усмехнулась.

— Правильно, но это всего-навсего тело. А твоя душа? Твоя жизнь, твои поступки, память и мысли о них. Это будет существовать вечно. Ты никуда не исчезнешь. Зачем спрашиваешь нужно к Богу? Вообрази, что гостишь ты у своих знакомых. И уже устала в гостях, а нужно вернуться домой к любимому мужу. Соскучилась по нему. А он по тебе. И вот тебе уже время ехать домой, собираешь свои вещи: лучшие мысли, хорошие поступки, наряжаешься – благодетель, причешешься, может, накрасишься, чтобы яркой к мужу вернуться. И уже ждёшь, когда же домой, потому что в гостях хорошо, а дома лучше. И радостная стремишься вернуться. На этой земле, где тяжёлые испытания и мир несовершенен, жесток и порой страшен, мы просто гости. А потом домой летим к любви, но все с разным багажом. И кто-то до дома не долетит, а упадёт.

— В ад?! — испуганно уставилась на него.

Он тяжело вздохнул:

— В ад.

— И как же быть? – я вытерла слёзы и удивлённо посмотрела на свои пальцы.

Почему я в момент, когда он мне про гости и дом рассказывал, я думала о маме и папе. Они с чем полетели? А вдруг не долетели и упали? Как теперь узнать?

— Мужу помогай, не маты рифмовать, а избегать их. О родителях помолиться можно.

— Заблудились?

— Многие блуждают, — кивнул священник. — Сложно в современном мире правильную дорогу выбрать, столько соблазнов, особенно для вас, юных.

— Мы не юные, мы уже молодые, — тихо сказала я.

В общем впечатлил меня этот священник. Наверное, поэтому, когда я вышла в зал и услышала, как тихо смеялись какие-то женщины надо мной, не обиделась. Не до них.

— Она ему матерные песни пела, — хихикали надо мной, сидя на лавочке.

Прошла мимо, одарив плохим, строгим взглядом, они замолчали. А взрослые. Глупые. Дебилки, бывают такие, которым диагноз не поставили, и они живут спокойно среди простых людей, не зная, что можно подлечиться. На них нельзя обижаться, мне ли не знать

Я вышла из храма и встала на широком крыльце. Вдохнула полной грудью воздух, пропитанный запахами цветущих кустов и деревьев. Уже был день.

Как я теперь буду Боре Герцу объяснять, что люди не умирают? Что тело того, а душа нет. И верит ли Боря Герц в существование души?

Почему меня волновал Боря? А потому что диагноз мне сняли, а я продолжала оставаться особенной, как он. И только с ним из всех «наших» можно серьёзно пообщаться на эту тему.

Илья перепуганный, что потерял, выскочил ко мне. Я сняла платок с головы, который мне дали в церкви и отдала ему.

— Тебя к причастию допустили, — тихо сказал он, внимательно разглядывая моё лицо. Беспокоился.

И в этот момент я чувствовала свою ответственность. В ответе за своего мужа… Наверное, так взрослеют и становятся женщинами, когда полностью осознают, что от жены в семье зависит почти всё. Полноценная участница семейного строительства…

И это совершенно иное чувство любви, которое я начала испытать.

— Дана?

Я скинула с его лба прядь волос и потянулась, чтобы поцеловать.

******

Илья

Не все родители переживали за своих детей до такой степени, чтобы отпроситься с работы и торчать у школьного гардероба в ожидании, когда же кончится экзамен. Человек восемь стояло и я. Родитель мелкого Мышонка, который пытался у меня ночь от переживаний не спать. И это после того, как всё уже сдано. Последний экзамен, не суть и неважен. По выбору, а столько страданий, что даже смешно. Я сидел в углу, на планшете печатал сообщения в свой чат, параллельно переписывался с Дамианом, выслал ему пару текстов и музыку. Насчёт мата сказал что всё, завязал, он не понял. Ничего, поймёт. Раз мы с Богданой выбрали такой путь, сворачивать нет смысла.

Я оторвал взгляд от планшета, посмотрел на старые ботинки, которые нарисовались прямо около меня, джинсы все в солярке, и запах такой же меня окутал.

— Ба! Ветров, ты благоухаешь и лоснишься, как петух.

Я отключил планшет и, кинув его в свою сумку, поднялся, чтобы пожать руку Максу Ершову. Не то чтобы мы с ним были друзья-не разлей вода, но так сложилось, что пришлось нам с ним поголодать одно время на пару. Да и внешне мы чем-то похожи, он тоже кареглазый и темноволосый, только вот без седины в волосах.

Мы пожали друг другу руки, и я что-то расчувствовался, глядя на его грязную куртку… Так он и вкалывал по гаражам. Возможно, чтобы показать свою солидарность с его рабочим видом, обнял пацана и по плечу похлопал.

Собираясь в школу на последний экзамен, кинул ему сообщение. У его деда когда-то был отличный катер. Я хотел свозить Дану искупаться. Вода в реке ещё прохладная, но было одно местечко с лагуной, где прогревалась быстрее и там можно поплескаться. Я бы ещё и Макса пригласил, с кем он там в очередной раз гулял, но, к сожалению, у меня были планы на секс, потому что я просто маньяк сексуальный, голодный до Даны и только об этом и думал, как бы войти в неё. Говорили, что это схлынет. Скорее бы уже, мне дают через раз.

— Да, столичный пацан теперь, — усмехнулся я.

— Всё к тому и шло, — кивнул Макс и сунул мне в руку ключи. — Потом закинешь ко мне домой, я сегодня никуда не уезжаю.

— Хорошо. Слушай, — я опустил глаза. — Давай заплачу за прокат.

— Ага. Заметно, что из МАсквы.

— Нет, Макс, — я вздохнул тяжело. — Просто, не всегда деньги есть, а вот сейчас именно могу заплатить.

— Я не нуждаюсь, — он развёл руки в стороны. — Мне просто по работе петухом не одеться.

Он оскорблял меня, но я точно знал, что не от чистого сердца, а потому ему повезло это сделать, Макс говно по жизни, и если привыкнуть к его ехидству, а я ещё в школе успел привыкнуть, то можно вполне сносно существовать рядом с ним. Я Макса во многом не поддерживал, особенно в отношениях с девчонками, которых он менял беспрерывно. Но то что этот парень кремень, друг верный и не трепло, делало ему неплохую славу среди пацанов, а вот среди девчонок… Но это их проблемы, у кого мозгов хоть капля, к Максу в постель не попали. Хотя он ещё тот пикапер и мог соблазнить даже самую холодную снегурку.