Юстас, не разобравший ни слова, стоял, завороженно наблюдая за сие действием. Но вот наконец настала его очередь.

Чуть шатаясь от волнения и страха, он выступил вперед. Маг из Копоти осторожно ухватил его за ладонь, поднимая ее высоко, чтобы все могли увидеть, а потом тем же самым кинжалом сделал длинный надрез. Мальчик негромко вскрикнул. Кровь полилась в чашу, перемешивая всю ранее находившуюся в ней массу.

Мужчина поднял чашу высоко и опять заголосил, надрывая свои голосовые связки.

— Кровь — едина! Она наша связь! Она семья! Приветствуем же тебя, брат, в нашей семье! Назовись нам…!

— Я — Рыцарь! — восторженно, сжимая ладонь, из которой все еще текла кровь, в тон ему громко провозгласил на весь зал Юстас.

— Рыцарь… — фыркнула тихонько от смеха София, вцепившись в подлокотники. За девушкой примостился врач, держащий на своих коленях обыкновенный медный тазик. Выглядел он очень грозно.

— Рыцарь, — тем временем чуть снизил голос маг, протягивая Юстасу белую чашу. — Эта кровь теперь твоя, стань ее частью.

Что? А я разве не уже? — начал паниковать мальчик. Он посмотрел на Софию, та, жутко улыбнувшись, сделала вид, что пьет, и он все понял.

Обхватив чашу двумя руками, наклонив ее, Рыцарь выпил находящуюся там кровь, благо ее было немного.

При виде этого зрелища Софию страшно замутило, она даже представить не могла, как можно добровольно пить такое. Какой же гадкий вкус! Когда же Юстас отнял чашку, утирая со рта кровь, будто вампир, ее вырвало в угодливо подставленный тазик.

— Мерзкий, мерзкий, дьявольски мир бесов и чудовищ. — под нос себе пробурчала она, а потом ее стошнило вновь.

Ритуал был закончен, маги цепочкой двинулись поздравлять Юстаса. Мальчик совсем растерялся, он опять попытался глазами отыскать сестру, но та уже спешно покинула мероприятие. Зато неожиданно за Рыцарем вырос Бард, по-отечески приобняв его одной рукой за плечо. Статный маг сам отвечал на поздравления, так что Юстасу оставалось только улыбаться и кивать.

* * *

У магов, в отличие от вампиров, нет особо выделяемого божества. Нет у них и ярко выраженной, общепринятой религии.

Многие почитают Щита, как реально существовавшую легенду, однако большинство выстраивают свою веру вокруг материальности души. В настоящее время шаманы подтвердили существование Запламенного44, куда уходят души магов после смерти.

Существуют у магов также и священные места — сеть пещер на горном плато, именуемые «Горы». Эти пещеры, соединенные многочисленными туннелями, пронизывают большую часть Люксвена и считаются священным местом, где душа находится наиболее близко к Запламенному. Также они служат местом обучения шаманов.

У вампиров с религией дела обстоят намного проще: вопреки возражениям многих, у них существует единый бог — Чина, более известная как богиня смерти, скорби и печали. Эта же богиня и являлась по поверьям первым вампиром, чье появление объяснить невозможно, как и ее смерть. Именно Чина под кровавой луной оживляет мертвых людских младенцев, служащих продолжением вампирского рода.

Святым местом у вампиров является сеть озер, расположенных на юге страны. По легенде именно из одного какого-то озера на землю вышла прародительница Чина. Негласным святым местом является также пустыня Скорби. Не старея и не умирая, вампиры все же не могут жить вечно из-за собственных верований о бессмертности души. Они верят в Запламенное и считают, что душа вампира устает со временем. Именно таким местом (вместо Запламенного) служит пустыня Скорби, куда вампиры "с уставшей душой" уходят на отдых. Некоторые, прожив десятки лет среди песчаных барханов и полного отсутствия крови, сходят с ума, никогда не возвращаясь, некоторые убивают себя в надежде обновить свою душу, другая часть возвращается обратно, полностью изменившимися и отдохнувшими.

Глава 1. Религия.

Rod Reinum

Глава 18

Томасу не давали заснуть. Он не понимал причину, да и не мог различить кто именно сидел возле него. Перед полуприкрытыми глазами плясал калейдоскоп, а все звуки слились в одну сплошную какофонию, но юноше было так хорошо. Очень хорошо. Он чувствовал себя будто бы в безопасности, будто кто-то большой и тёплый прижал его к своей груди, ласково обнимая.

Это было прекрасно…

Томас хотел увидеть мать. Когда же ему все-таки удалось ускользнуть от назойливого голоса и тормошащих его рук, то в обратно в комнату с камином он не попал.

Он никуда не попал, впереди была только темнота. Густая, черная как смоль, темень, чавкающая и завлекающая к себе, завораживающая своей глубиной, но в то же время омерзительная и липкая. Назойливый голос снова выдернул юношу из ее объятий. Темнота, огорченно чавкнув, отпустила его.

Он не помнил, сколько уже лежит, да это было и не важно. Он даже не лежит, он парит в невесомости собственного воображения. С ним никто не заговаривал, никто ничего не спрашивал, только все тот же голос неотступно следил за всеми его попытками уйти в себя.

Иногда ему казалось, что вокруг, в его голове, слишком много народу. Томас не различал голоса, но отчетливо слышал срывающийся очень высокий детский крик. Такое ощущение, что тот вопил ему в самое ухо. Это было неприятно. В такие моменты Томас старался не обращать на него внимания.

Гори, но не дай себе сгореть.

Вот этот детский голос опять пришел. Опять кричит. Зачем кричит, все равно Томас ему не ответит. Томас улыбнулся про себя.

Тут светлое пятно, заслонило чье-то лицо, даже не лицо, а темный овал. Овал кричал на него.

— Ты разве не слышишь?! Софе совсем плохо. Вставай!

Томас не смог проигнорировать этот истошный крик. Ему было знакомо это имя. Имя…

— К-кому? — хрипло, еле слышно выдохнул он вопрос, и это были первые слова, которые парень произнес за последние три дня.

К темному овалу присоединился еще один полукруг.

— Томас?

Юноше не ответили на его вопрос. Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Темнота бурлила рядом, возмущаясь, но парень отбросил ее. Он чувствовал себя уже отдохнувшим.

— Кому? — также тихо, но уже тверже повторил он свой вопрос, силясь разглядеть овалы и окружающий их калейдоскоп.

— Софи! — ответил овал с детским голосом.

Это имя бешеным вихрем закрутилось в голове у парня. Он попытался шире открыть глаза и разглядеть овалы.

Над ним склонилась Волна, а прямо на кровати перед глазами маячил Юстас.

Томас слабо кивнул ему.

— Томас, с возвращением! — улыбнулась ему девушка, наклоняясь и целуя в лоб.

Юстас же обхватил шею парня и чуть не задушил от радости.

Томас закашлялся. Воспоминания возвращались медленно, он часто моргал и щурился от яркого света.

— Сколько я здесь? — когда все вроде бы