— Существо, которое должно навсегда стать парой стража, не каждый может приручить. Обычно его подчиняют, и на это тратится много сил. — Дух протяжно вздохнул. — А подчинить — это значит подавить своей силой, выиграть поединок, который может закончиться смертью одного из двух.

— Поединок? — Мне стало дурно.

— Именно. Но это в случае, если узы свяжут с хищным созданием. Я знаю два случая смерти. И оба раза победителями были люди.

— Спасибо, — прикрывая глаза, промямлила я.

— Правила выбора стража рассказывают после экзаменов. Эта информация не является тайной.

— Как Ночь Гуляний?

— Ночь Гуляний, — поморщился Хранитель. — Светлая Ночь. Мы называем ее так.

— Звучит красиво.

— Кто мы для вас, магов? Духи, наделенные силой. Вредители, подлежащие немедленному уничтожению. — Клыкастая морда Хранителя ощерилась, словно он готовился к нападению. — Глупые, вы думаете, будто подчиняете нас, высших духов. Это невозможно, если мы сами не захотим.

Стул, на котором сидел дух, опустел. Лишь едва заметно покачнулись занавески.

— Светлая Ночь, леди Хейли, для нас — как для вас глоток свежего воздуха после ночи в бурю на море. Светлая, потому что мы можем прикоснуться к великому дару Сияющей. На одну ночь мы становимся живыми, пусть и не имеем плотной телесной оболочки. Мы можем окунуться в водоворот эмоций, недоступных нам в другое время. — Голос Хранителя был наполнен невероятной тоской и горечью. — Злость, боль, удивление, ненависть и нежность — все это обрушивается на нас, как лавина. И да, мы завидуем вам, людям.

— Завидуете?

— Да, леди Хейли. Быть живым — это волнующе и восхитительно. Вы уязвимы и смертны, но ваша короткая жизнь насыщена событиями. Вы любите и ненавидите, скорбите и радуетесь. Великий дар, которым не обладает ни один из духов.

— Кроме сегодняшней ночи.

— Кроме Светлой Ночи, — подтвердил Хранитель. — Именно поэтому у многих духов в эту ночь возникает огромный соблазн хоть на краткий миг получить тело. Мелкие духи идут на уловки и погибают. Высшие же, такие как я, не боятся забвения, которое обязательно последует, если переступить грань. Маги уничтожат нас. Не это сдерживает таких, как мы, леди Хейли, совсем не это.

— А что тогда?

— Мы боимся потерять свою Светлую Ночь, — с трепетом произнес Хранитель. — Вам пора спать, юная леди.

— Ты прав, — вздохнула я, поднимаясь со стула. — Спасибо за доверие.

Вместо ответа раздался настойчивый стук в дверь. Раз дух впустил посетителя, не спрашивая разрешения на доступ, значит, это может быть только Мэттью.

Я не ошиблась, ко мне заглянул младшее высочество.

— Пройти можно? — поинтересовался он.

Пару секунд я раздумывала, а затем сделала шаг назад, давая ему дорогу.

— О! — воскликнул Мэтт, увидев, как сильно поменялась вторая половина когда-то общей гостиной. — Я так и знал!

Он без всякого стеснения стал расхаживать по моему жилищу. Я остановила прыткого паренька на пороге спальни.

— Первое, — глядя ему в глаза, отчеканила я, — если хочешь все посмотреть, разуйся в прихожей.

— А второе?

— Научись спрашивать разрешение.

— Разрешение? — Он пренебрежительно повел плечом и попытался пройти в спальню.

— Мэттью, ты забываешься! Говори, зачем пришел, и выметайся. — Я была чертовски зла на весь факультет, но на надменное младшее высочество — вдвойне.

— Ты смеешь мне указывать?

— Еще добавь «запечатанная», — скопировав его интонацию, хмыкнула я. — Ты на моей территории, и мы не на светском приеме, чтобы я выказывала тебе уважение.

Несколько мгновений Мэтт хватал ртом воздух, видимо, не ожидал, что я стану огрызаться. Впрочем, мог бы уже и привыкнуть.

— Я пришел предупредить тебя, — наконец выдавил он. — Что бы тебе ни говорил Хранитель, не верь ему. Ложись спать.

— А тебе, значит, верить можно?

— Мне не нужны твой дар и твоя жизнь.

— Насколько мне известно, жизнь дух не забирает. — Я вглядывалась в черные глаза парня и пыталась понять, что им движет: действительно ли забота или просто желание испортить мне настроение?

— Давай начистоту. Тебе абсолютно все равно, что станет с моей силой. Вылечу из академии и, если того захочет лорд Леон, меня запечатают вновь. Ты по-прежнему считаешь, что таким, как я, здесь не место.

— Так считает почти вся академия, — сказал Мэтт, — кроме брата.

То ли от его обескураженного вида, то ли от честного признания, но моя злость прошла.

— А свое мнение у тебя есть? — прислонясь к дверному косяку, устало спросила я.

— Конечно, — кивнул он. — Ты упряма, целеустремленна, не сдаешься, хотя другие давно бы опустили руки. Из тебя получился бы отличный воин и страж, будь ты мужчиной.

— Но я девушка, а война — не место для женщин?

— Именно так. Кроме того, твой дар открыт наполовину. Ты не сможешь учиться дальше, даже если сдашь экзамены.

— Это ты меня убеждаешь или себя успокаиваешь?

— Не строй иллюзий, — покачал головой Мэтт. — Если бы все было так легко и просто, на факультете стражей учились бы не только парни.

— Я поступила на этот факультет, — в который раз повторила я, чувствуя себя попугаем. — Это уже свершившийся факт. И от того, примете вы это или нет, ничего не изменится.

Интересно, почему я всегда и всем что-то доказываю? То, что они никак не могут принять случившееся, совсем не моя проблема.

— Ты права, мы ничего изменить не можем, но это не значит, что мы согласны и…

— Это все, что ты хотел мне сказать? — оборвала я его. — Такая прелесть, столько времени не замечал свою соседку и вдруг пришел, чтобы снова напомнить о том, что я оказалась на факультете по ошибке.

— Дерзишь? — Его высочество вновь надел маску надменности и превосходства. — Я пришел предупредить тебя: остерегайся Хранителя. Он неспроста помогает тебе.

— Знаешь, Мэтт, учитывая ту прыть, с какой ты обследовал мои комнаты, могу сказать, что ты завидуешь. Готова поспорить, твои комнаты не отличаются подобным комфортом.

— По твоей логике, завидовать должны все парни общежития, — язвительно заметил он.

— Не отрицаешь, — хмыкнула я и ехидно уточнила: — А совесть и стыд королевским детям по статусу не полагаются?

Мэтт вздрогнул, язвительная улыбка исчезла с его лица.

— Будь ты парнем, я бы заставил тебя ответить за свои слова. — Вздернув подбородок, его высочество прожигал меня взглядом черных глаз. — Наелась бы песка на сто лет вперед.

Песок, конечно же, на площадке для занятий физическими упражнениями.