И да, посещало его воодушевление. Эдакое мощное, ура-патриотическое. Особенно, когда враги были повержены, а попытки сместить его друзей-нагов с императорского трона проваливались с треском. Когда войны выигрывали те, кому Рун сочувствовал. Он ощущал душевный подъем: азарт жизни и оптимизм взгляда в будущее. Все тело гудело от желания действовать, двигаться дальше, снова одерживать верх… И рвалось из глотки: «Урра! Урра! Урра!»

Но… это было не то и не так… Совсем не то, что чувствовал в детстве, когда прыгал с ветки на ветку дерева катапульты. Зажмуривался, сжимал кулаки, группировался и распахивал крылья. А потом кричал, летел, несся… Как стрела, как несокрушимое оружие. Планировал на мощных потоках ветра: вверх, вниз, вперед. Штопором входил в перекрестные воздушные струи и выстреливал из них пушечным ядром.

Не сразу, но по мере прогулки с Аленой и ее сыном это ощущение возвращалось. Словно иссохшее со временем озеро надежды и вдохновения медленно наполнялось прозрачной, чистой, как слеза, родниковой водой.

Алена улыбалась, жмурилась на яркое солнце и не спускала глаз с сына. Темка носился, крутился, бесился, как это делают дети, и заряжал всех позитивом, энергией. Густые сумерки не мешали ему резвиться. Ближе к вечеру над волшебным лугом зажглись летающие фонарики: маленькие, как наперстки, и настолько яркие, что смотреть на них долго не стоило. Свет ослеплял, как луч неоновой лампы.

Рун шел рядом с Аленой и понимал, чего ему так не хватало все эти годы. А ведь он даже не знал об этом, не вспоминал и не подозревал.

Время от времени он легко задевал ее ладошку своей, словно невзначай приобнимал за талию, якобы чтобы показать какое-то причудливое дерево или огромный цветок, взмывший в воздух. Он пользовался ее доверчивостью и расположением.

Было ли это нечестно? Рун не знал. И усиленно гнал от себя эти мысли.

Только сейчас ему критически, отчаянно требовалась ее близость. Она пьянила, туманила рассудок, мешала мыслить четко и здраво. Но одновременно разливалась по телу вельмера чистой, светлой, пузырящейся, как шампанское, эйфорией. Силой, которая растекалась по мышцам так, что Рун, кажется, мог дерево сломать одним лишь движением. Поднять гору и подбросить ее на ладони.

И хотелось ему показать свою силу, себя показать Алене во всей мощи. Как тот альфа-самец, что встает в лучшую позу, вертится, выгибает спину, чтобы самка увидела, как он хорош.

А когда накатывало желание так, что одежда начинала причинять вполне ощутимый дискомфорт, Рун старался дышать ровнее и запускал руки в карманы. Вдыхал пряный запах местных цветов: насыщенный, густой, но не приторный. Наполнял легкие лесным воздухом и отвлекался беседой с Тошкой. Так Алена называла мальчугана, и Рун почему-то сразу подхватил эстафету. Он и тут не имел ни малейшего понятия – есть ли право у малознакомого землянке дракона так фамильярно обращаться к ее сыну… И опять же старался задвинуть сомнения куда-нибудь подальше. Алена выглядела расслабленной, веселой, спокойной. Ее напряженные скулы округлились, глаза лучились весельем. Землянка больше не скрещивала руки на груди, демонстрируя, как закрывается от Руна и не впускает его в свой мир. Больше не отстранялась всякий раз, когда они задевали друг друга, или рука Руна оказывалась на ее талии.

Кажется, она его принимала…

Так принимает планета гостя из космоса, который вторгся в ее атмосферу звездолетом, взрыхлил землю во время посадки и отгородился от всего живого скафандром. Медленно планета присматривается, убеждается, что ничего плохого незнакомец ей не желает, не хочет и даже не задумывает. Просто пытается выжить. Он снимает шлем, дышит чистым, чуть влажным воздухом свободы и уже совсем иначе общается с дикой природой незнакомого края.

Рун снял шлем молчания вокруг определенных тем, сбросил скафандр отговорок, когда речь заходила о чем-то для него личном и важном. И Алена заполнила его мир так, как природа заполняет мир космолетчика. Полностью и безвозвратно.

В этом были и риск, и вдохновение, и настороженность, и надежда. Рун прекрасно понимал, у Алены нет пары, и она совсем не обязана ответить на его чувство, но все равно так или иначе говорил о том, что испытывал. Коротко, емко, не до конца. Но она понимала. Судя по ее взглядам и смущению. Она улавливала все и раздумывала. И это рождало вдохновение, надежду на то, что Алена станет сильнее симпатизировать вельмеру.

…Они обошли Эльрис Заррай несколько раз. Рун уже и не помнил, как давно столько ходил. Это было довольно непривычно для оборотня. Пожалуй, странно.

Но Алена продолжала двигаться, Тошка вприпрыжку несся вперед, и вельмер как привязанный следовал за ними. Двигался так, будто его магнитом притягивало к этим двоим.

– А все земляне так любят пешие прогулки? – спросил он наконец.

Алена хмыкнула. Но Темка опередил ее с ответом.

– Мамина подруга Женя всегда говорила «С Аленой гулять – троксевазин с собой брать. Если ваши ноги уже не пригодны к использованию, значит, вы выехали на пикник с Аленой».

Рун усмехнулся, а землянка потрепала сына по голове.

– По грибы и ягоды надо чаще ходить! – с вызовом обратилась к вельмеру. – Вот тогда и вопросов таких не возникнет. А так да, прогулки со мной помогают отлично утилизировать ноги…

Вельмер усмехнулся.

– Я готов! – сказал искренне, от всего сердца. Да, Зедово пламя! Он хоть сейчас отправился бы за грибами, за ягодами, за кореньями! Куда угодно, куда она его пригласит.

– Вот, правда, не уверена, что здесь это получится, – произнесла она озадаченно. – Грибы-то и ягоды я найду. И даже собрать смогу. А вот удастся ли их попробовать больше одного раза… И даже не испытать ни с чем не сравнимый кирдык…

– Я скину тебе на андр каталог. Сможешь пользоваться им. Даже вызывать трехмерную картинку и сверять «часы», как выражаются земляне.

– Кхм… Ну, можно попробовать…

– И я хочу собирать грибы и ягоды! Это прикольно! – тут же вмешался Темка.

Рун не сдержался – потрепал его по светлым курчавым волосам. Алена как-то странно покосилась, но ничего не сказала. Так что вельмер взял на себя смелость считать, что ничего такого уж он не сделал.

Алена

– То есть, ты хочешь меня убедить, что целый вечер, практически до ночи, гуляла с влюбленным в тебя оборотнем в одном из самых романтичных мест измерения, и он даже ни разу не покусился на святое? – хихикала Стелла, с которой мы пили чай после моего возвращения в замок дель Марх. Альва и Ада уже, видимо, ублажали своих нагов. О том, какие они страстные, ненасытные я наслушалась вдоволь. Пожалуй, я меньше в романах про оборотней читала подобного…

Мы со Стеллой часто устраивали вечерние женские посиделки. В классическом стиле: с перемыванием косточек мужикам и настоящим, ядреным земным юмором, который не каждый местный способен выдержать. Я в этом уже убедилась.