Это слово не выражало и сотой доли ее ощущений. Билл нехотел ей навязываться, но хотел помочь. Адриана выглядела слишком измученной,чтобы вести машину, и он предложил подбросить ее до комплекса.

— Давай я отвезу тебя домой! А завтра приедешь сюда натакси. Оставь здесь свою машину. Или я ее поведу. Тебе самой садиться за рульнельзя. Еще чего доброго заснешь.

У Адрианы не было сил спорить.

— Ладно, я оставлю машину здесь. И, кстати, спасиботебе за ужин.

Казалось, Билл помнил обо всем, хотя и сам работал допоздна.

Опустившись на удобное сиденье его старого «шевроле»,Адриана со вздохом простонала:

— О, Господи… У меня такое чувство, что я сейчас умру.

— Такой вариант не исключен, если ты не поспишь, —сказал Билл и завел мотор. Всю дорогу до дома у Адрианы не было сил, чтобыподдерживать разговор. Подъехав к комплексу, Билл припарковал машину и молчапроводил Адриану до двери. На прощание, когда она, стоя на пороге, к немуповернулась, спросил:

— Я могу быть за тебя спокойным? Адриана кивнула:

— Думаю, да.

Но ее вид в этом не убеждал. Никогда в жизни она нечувствовала себя более удрученной и одинокой.

— Позвони, если я тебе понадоблюсь. Я ведь живу рядом.

Билл коснулся ее руки. Адриана улыбнулась и прикрыла дверь.Она поднялась наверх, не зажигая свет — не хотела смотреть на голые стены ипустые комнаты. Войдя в спальню, упала поперек кровати и рыдала, пока все же неуснула.

Следующие две недели Адриана провела как во сне. ЛоренсАлман прислал обещанные бумаги, и она подписала их везде, где было надо.Отметила, что не требует алиментов и согласна до первого октября освободитьквартиру с целью ее продажи. Она почти не делилась этим с Биллом, которыйежедневно заходил к ней в офис. Он пока не проявлял настойчивости и никуда неприглашал ее, чувствуя, что шок от сообщения о разводе еще не прошел. Крометого, Адриана была очень занята на работе. Сам он тоже вовсю трудился надсценарием, чтобы иметь возможность взять ежегодный четырехнедельный отпуск.

Тем не менее в один из дней Билл выбрал время и привелАдриану посмотреть, как создается его сериал. Ей это напомнило собственнуюработу в сериалах. После эфира он познакомил ее со всеми и пригласил к себе вкабинет, где Адриана увидела его призы, потом показал план сценария наследующие несколько месяцев и целую стопку пробных диалогов, которые ещепредстояло утвердить. За разговором она сделала ряд очень толковых замечаний иотметила, что сама вместо «Новостей» с удовольствием занималась бы подобнойработой.

— А почему бы тебе как-нибудь не помочь мне сосценарием… или с диалогами? Авторам диалогов бывает очень нужна помощь, свежиеидеи. Совсем нелегко сочинять пять серий в неделю.

— Да, я себе представляю.

И она возбужденно посмотрела на Билла:

— Ты это серьезно? Ну, насчет разработки новых идей ксериалу?

— Конечно, серьезно. А почему бы и нет? Мы с тобоймогли бы потолковать об этом как-нибудь за ужином, если ты не против. Я дамтебе исходный материал по персонажам, и приступай.

Похоже, идея Биллу понравилась, и Адриане тоже; ониобсуждали ее, пока шли обратно к ней в редакцию, а потом и вечером следующегодня, когда, через две недели после пикника 4 Июля, Адриана приняла приглашениепоужинать.

Было это вечером в субботу, а до того утром они встретилисьу бассейна. Адриана выглядела лучше, чем в предыдущие дни. Видно, наконец онаоправилась от шока после всего случившегося и, кроме того, по-прежнему была подсамым хорошим впечатлением от знакомства с работой Билла, состоявшегосянакануне.

— Как ты отнесешься к предложению съесть сегоднявечером знаменитый тигпенский бифштекс? Или не столь великолепному предложениюпоужинать в «Спаго»?

Это был любимый ресторан телевизионщиков и киношников.Вольфганг Пак всех их ублажал восхитительными макаронами и пиццей, а такжемножеством блюд собственного изобретения.

Адриана начинала свыкаться с реалиями своей жизни, иперспектива провести вечер с Биллом в ресторане показалась ей оченьпривлекательной. Она ценила невероятное терпение, которое он все эти днипроявлял. Билл не навязывался, а тактично о ней заботился: иногда заходил вредакцию, вечером посылал еду, раз или два предлагал подвезти, но никогда ненастаивал на том, чтобы вместе провести вечер, куда-то пойти, зная, что этобыло для нее какое-то время просто неприемлемо. Он даже порекомендоваладвоката, который занялся ее делом и уже несколько раз говорил с ЛоренсомАлманом. После двух недель бесконечного отчаяния и горя Адриана почувствоваласебя немного бодрее, и оба предложения Билла показались ей замечательными.

— На твое усмотрение.

Она с благодарностью ему улыбнулась. За такое короткое времяБилл стал ей хорошим другом.

— Тогда, может, поедем в «Спаго»?

— Отлично.

Адриана улыбнулась, и оба отправились по своим делам.Предстояла стирка, оплата счетов — бесконечная обязанность, которую теперь, вотсутствие Стивена, приходилось выполнять ей самой. Ее зарплаты хватало на все,но в последнее время она старалась экономить, чтобы отложить кое-что набудущее, когда появится малыш.

Билл заехал за Адрианой в восемь. На нем были слаксы цветахаки, белая рубашка и синий блайзер. Адриана надела бледно-розовое шелковоеплатье, свободными складками ниспадавшее с плеч.

По дороге говорили о работе — последние недели для обоихвыдались очень напряженными. Билл поделился радостью: в ближайшую среду должныбыли прилететь его мальчуганы. Планировалось провести два дня в городе, а потомотправиться в путешествие.

Билл заказал пиццу с уткой, Адриана же — капулетти сосвежими помидорами и базиликом. На десерт им принесли на двоих один огромныйкусок шоколадного торта, утопающий в облаке взбитых сливок. Как обычно, Адрианаего весь съела сама, а Билл опять подтрунивал, что она, несмотря на хорошийаппетит, что-то не поправляется. Эти слова Адриана восприняла как бы снекоторым раздражением:

— Ты прав, мне следует себя ограничивать. Со следующейнедели не ем ничего, кроме салатов.

Билл заметил, что она не худа, но и не страдает избыточным весом.В глаза ему бросилось только чуть ли не ежедневное увеличение ее груди.Впрочем, он не вполне доверял своей наблюдательности в данном вопросе.

— Какой ужас!

Билл задержал дыхание и сделал вид, что втягивает живот. Онбыл крепкого сложения, но тоже не толстый.

— А мне придется две недели питаться гамбургерами икартошкой фри в придорожных закусочных, Произойдет чудо, если я от такогорациона не деградирую и не покроюсь прыщами, как подросток.