Ланден поморщился, слушая откровения Мэтью.

– Убедительный аргумент, – обронил он. Отвернулся от окна, и взгляд его упал на дверь чулана. Кровь снова забурлила, словно вторя его воинственному настрою. Он отвел глаза. Черт побери все! Каждый раз, когда он пытался избавиться от созданного воображением ее образа, перед глазами вновь вставало видение густых локонов, в которых переливались утренние лучи. Он не имел права целовать ее, касаться, воображать, что лежит с ней в постели, ласкает и любит. Он не искал постоянных привязанностей. И все же каким-то образом она завладела большой частью его сердца.

– Так или иначе больше это тебя не касается. Мне вообще не следовало просить у тебя о столь нелепом одолжении. А ты принял мою просьбу близко к сердцу. Больше тебе ни к чему беспокоиться. Считай, что тебя освободили. Забудь Амелию и живи, как ни в чем не бывало.

Тяжелое молчание завладело комнатой. Ланден подошел к камину и уставился на огонь, затем извлек из правого кармана список и сжег его. Его обязательство перед Амелией выполнено, их с Мэтью соглашение расторгнуто. Дрова согласно потрескивали.

Все же что-то побуждало его медлить, хотя необходимо было поскорее решить, что делать с завещанием Дугласа, и покинуть город.

Он оглянулся:

– Неужели ее счастье так мало для тебя значит?

– Любопытно, почему для тебя это так важно?

Мэтью недоуменно нахмурился, рассеянно потер ногу, затем поковылял к трости, стоявшей на углу стола.

– Может, она заключила союз с дьяволом и заручилась твоей верностью? Если это так, она втянула тебя в бессмысленную затею. Мое решение ничто не изменит. Она выйдет за Коллинза, и на этом все.

Ланден поджал губы в немом упреке, но проглотил язвительный ответ. Довольно и того, что он старался найти верные слова и не вспылить. Вот еще одна причина, по которой он жил в загородном поместье один, в изоляции от общества, в безопасности, не испытывая сложных эмоций и избегая всякого, кто мог бы попросить об одолжении или потребовать его совета. Эмоции – запутанный узел, который лучше не трогать.

– Обдумай свой выбор, – резко сказал он. – Сестра никогда тебя не простит.

– Моя сестра обожает противоречить. В этом ее особый дар.

Мэтью делано засмеялся, стараясь придать беседе более легкий тон.

Неужели он не хочет видеть правду? Цепляется за мнение, что Амелия – по природе бунтарка, принимает ее колебания за неспособность с чем-либо согласиться, когда Ландену ясно, что тут замешана какая-то неискренность? Ее негативное отношение к браку указывало на глубокий внутренний разлад. Но все ее замечания по этому поводу были поверхностными. Кто знает, что творится в ее душе?

Пусть он узнал о происходившем не так давно, но, глядя в ее зеленые глаза, видел в них ум, юмор и немалое мужество и был уверен, что все эти качества маскировали нечто другое. Страх. В этом нет сомнений. Возможно, и уязвимость тоже.

– Рано или поздно она поймет логику моего решения.

Мэтью отвел глаза, и Ланден увидел, как сползает лоск с его самоуверенной физиономии.

– Ты делаешь ошибку.

Секундная стрелка напольных часов сделала несколько кругов, прежде чем друг заговорил снова.

– В этом все дело? Желаешь уберечь меня от очередной ошибки?

Мэтью, прихрамывая, сделал несколько шагов, перекрывая расстояние между ними, и очень тихо сказал:

– Наши поступки в ту ночь были продиктованы молодостью и глупостью. Да, невозможно изменить случившееся той ночью, невозможно облегчить боль, но мы не можем жить в страхе очередного неверного шага. Тот, кто однажды обжегся, принимает наилучшее решение, основываясь на предоставленных ему фактах.

Мэтью глянул на свою ногу. Хромота – физическое напоминание об огромной цене, заплаченной за его участие.

– Не сомневайся, я очень сожалею. Но слишком частое обращение к прошлому не гарантирует счастливого будущего. Я, по крайней мере, понимаю твою страсть к этой теме. Этим и объясняется твое плохое настроение.

Он с грустным видом постучал тростью о сапог.

– Знаешь, ты всегда можешь вернуться. Начать новую жизнь в этом городе. Создать будущее.

– С какой целью?

Разговор опасно клонился к эмоциям, чего Ланден избегал всеми силами.

– Находиться среди живых. Или собираешься вечно скрываться в деревне? Это отдает трусостью и позволяет сплетникам одержать победу. Ты можешь снова появиться в обществе. Я всегда буду рядом.

– Общаться с набитыми предрассудками снобами, которые обвинили меня в убийстве брата, прежде чем кинуться азартно распространять сплетни? Нет, спасибо.

Он не скрывался. И хотел подчеркнуть это, но не желал продолжать разговор.

– Прости себя, Ланден. Начни жизнь сначала. Вспомни, что иногда нужно отдыхать. Посети театр или бордель, что больше по вкусу. Создай новые воспоминания, чтобы стереть боль прошлого.

– Будь это так легко…

Он осекся. Раздражение почти ушло. Единственная женщина, воспламенившая его интерес, определенно для него недоступна. Она сулит слишком много неприятностей и к тому же является сестрой его лучшего друга.

Последний факт определил его судьбу. Он никогда не сможет позволить себе обесчестить Мэтью и уничтожить безмолвное доверие между ними. Даже ради нескольких поцелуев и необъяснимого, неуместного вожделения.

– Я прошу об одном: чтобы ты больше думал о будущем Амелии.

– В этом я не сделаю ошибки. Результат всем пойдет на пользу.

– Время покажет.

Ланден опустил глаза на свой левый карман. Он соответствовал всего одному качеству из указанных в списке требований к женихам. Почему же считал это невероятно глупым?

Лучше принять совет Мэтью и держаться подальше от чар Амелии.

Этот вывод окончательно испортил настроение. Ланден хорошо знал, что такое одиночество. Еще несколько десятилетий не покажутся ему трудными.

– Возможно, ты прав. Хотя я знаю цену, которую платят за неверные решения, у меня нет прав вмешиваться в твои семейные дела. Мне следует принять в расчет твои предложения, решить все вопросы с поверенным и продолжать свою жизнь.

Выражение лица Мэтью смягчилось:

– Я уже слышал шепотки о неуважительных расспросах в клубе. Слово распространяется быстрее молнии, особенно в этом городе. Лучше заняться своим делом, если таково твое намерение.

Ланден, ничего не ответив, вышел и спустился вниз, где ожидал Спенсер:

– Сегодня на ваше имя прибыло письмо. Принести его в вашу спальню?

Спенсер протянул сложенную записку. Ланден узнал почерк, и его снова охватила злость.

– Спасибо. Я прочту здесь.

Он выждал, пока уйдет слуга, развернул листок и пробежал глазами три строчки.