Ему ни к чему себе лгать. Он пропал, как только увидел ее входившей в воду, такой же таинственной, как лесная дриада. Он наблюдал за ней издалека. Волшебница в розовых рассветных лучах. Темные волосы и зеленые глаза. Олицетворение прелести. Буйной красоты. Недаром сейчас он тверже камня.

Как ни старался Ланден не реагировать на ее прикосновения, все усилия оказывались бесплодны. Холодная вода никак не помогала. А робкие, доверчивые касания ее ладоней и пальцы, впившиеся в его плечи, снова заставили его гореть желанием. Совершенно непонятно, как он может научить ее плавать, одновременно сохраняя достоинство.

И она верно сказала: им нужно вернуться на мелководье, чтобы он мог показать ей все движения. Но верх взяла его собственная глупость. Ему хотелось и ее близости, и спрятать в воде это восхитительное тело, его мягкость и изгибы, скрытые лишь тонкой сорочкой.

Теперь он мог только представлять, как она выглядит сейчас. Ткань, мокрая и прозрачная, очертила ее полные груди, кончики которых, розовые и упругие, упираются в тончайший батист. Нарисованные похотью образы Амелии, поднимавшейся из озера, обнаженной, как богиня, зовущей его отведать ее на вкус, коснуться, дать себе волю, терзали его и требовали внимания. Он с трудом сглотнул и отплыл подальше. С каждым вздохом его нынешняя проблема казалась все более насущной.

Амелия рванулась вперед, боясь глубины и неверно решив, что он ее бросил. Необходимо начать урок. Сейчас. Пока он не взорвался.

– Вы умеете держаться на воде?

Вопрос был таким неожиданным, что она растерялась. Но тут же наклонила голову, обдав его перед этим изумрудным огнем. Ответа он не дождался.

– А на спине? В детстве плавали? Можете расслабиться и просто лежать на поверхности? – продолжал допытываться Ланден. Разговор облегчал боль его возбуждения, пока он мысленно приказывал своему телу повиноваться. Что он будет делать, когда придется выйти из воды, если даже сейчас не мог подавить свою абсурдную реакцию, словно зеленый мальчишка, только что вышедший из пансиона?

– Нет. Никогда, – отрицательно покачала головой Амелия, при этом несколько непокорных локонов упало на ее лоб.

Ланден наблюдал, как она мучается, боясь отпустить его плечи, чтобы откинуть волосы с глаз. Девушка дважды тряхнула головой, и еще один локон присоединился к остальным. Едва сдерживая смех, он неспешно поднял руку и стряхнул воду, прежде чем собрать шелковистые пряди и аккуратно заправить их за ее правое ухо. Рука неожиданно замерла в воздухе, потом ладонь распласталась по ее щеке. Их взгляды скрестились. Губы Амелии чуть приоткрылись, словно она хотела сказать что-то, и его вдруг пронзило желание наклониться и припасть к ее пухлому рту, лизнуть губы, ощутить вкус языка. Волна чувственных грез снова заставила его плоть напрячься. Но вовремя вмешался здравый смысл. О чем он думает? Амелия – сестра его ближайшего друга. Нужно начинать урок. И будь проклято его неуместное желание.

– Нам лучше приступить к делу.

Он вместе с Амелией добрался до мелкого места.

Когда она почувствовала под ногами твердую почву, ее улыбка сделалась настолько ослепительной, что ему показалось, что даже небо засияло. Она выпустила плечи Ландена, и он вдруг ощутил разочарование. Амелия в прилипшей к телу сорочке оказалась куда большим соблазном, чем рисовало ему воображение. Он стал отчаянно представлять бедность и несчастья, тоску по брату, но ничто не могло вытеснить стоявший перед глазами чувственный образ.

Мысли о том, что она неприкосновенна, что она сестра Мэтью, мгновенно вылетели из головы. В этот момент он понял истину, которую до сих пор отказывался признать. Которую прогонял, убеждая себя в том, что он всего лишь принял на себя обязанность помочь другу. Теперь его желание усилилось. Запылало жарким пламенем.

– Амелия!

– Да?

Он отметил, что в неярких лучах солнца ее кожа казалась золотистой.

– Я не могу учить вас плавать, – сообщил он и замолчал, чтобы увидеть ее реакцию.

– Но вы обещали. Как еще вы можете избавиться от меня? Вспомните о нашем соглашении.

Она надула губки, но глаза сверкали огнем.

– Я…

– Я все сделаю правильно. Это мое твердое решение. Не принимайте мою легкую панику за что-то большее, чем обычные колебания. Я готова учиться.

Она продвинулась чуть дальше, на большую глубину, пытаясь доказать правоту своих слов.

– Я не боюсь. Я…

Она поскользнулась на илистом дне, и он поспешил спасти ее, прежде чем она уйдет под воду. Ланден крепко сжал Амелию и притянул к надежному убежищу – своей груди. Коса девушки ударила по его плечу. В широко раскрытых глазах застыл страх. Она льнула к нему с какой-то свирепостью, о которой наверняка пожалеет позже. Он был уверен в этом. Но сейчас не стал возражать, потому что ее груди были прижаты к его груди.

Ланден обнял ее и привлек ближе. Прикосновение ее шелковистой кожи воспламенило его. Ее губы были совсем рядом.

– Ланден…

Она произнесла его имя нежно и благоговейно, и последние остатки его самообладания улетучились. Он заглянул в ее глаза и потонул в них, как в зыбучих песках, не в силах спастись, как бы ни боролся против восхитительного искушения.

«Чертов ад и проклятье».

«Дьявол побери все это».

Он накрыл ее губы своими и выпустил на волю страсть, сжигавшую его, подобно лихорадке.

«Амелия».

Ланден делал то, чего делать не полагалось, но осознание запретности происходящего только подогревало его желание. Он сжал ее упругие ягодицы и притянул ее ближе. Их тела разделял всего лишь тонкий барьер мокрой ткани.

Амелия едва слышно застонала. Это была не мольба и не возражение, и он ответил низким одобрительным рычанием. Его губы все крепче прижимались к ее губам. Она возвращала ласки с такой же страстью. Ее поцелуй был терпким и одновременно сладостным и нежным. Ничего похожего на их первый поцелуй – во время урока стрельбы, – который больше походил на борьбу, или чувственного обольщения в чулане. Этот поцелуй поднимал на поверхность тайны его души и проникал прямо в сердце. Как она умудрилась найти это чертово сердце? Он никогда не узнает.

Жар бушевал в его венах, оседая в нижней части тела. Ланден стиснул талию девушки, словно желая поставить на холодной коже свое тавро. Сейчас он хотел Амелию со слепым безумием, которого до сих пор не испытывал. Пусть он глупец, но он не остановится. Всего один раз. Здесь. Сейчас. Одно воспоминание, чтобы утешать его в долгие одинокие дни будущего.

Поцелуй становился все более жадным, и она отвечала на него самозабвенно, лаская его язык языком, ничего не утаивая, словно совершая прыжок в пропасть.

Ланден не станет думать о последствиях. Сейчас он отринул логику.

Амелия скользнула руками по его плечам, одним легким движением стряхивая капли воды. Ее пальцы утонули в волосах на его затылке, притянули ближе его голову. Поцелуй продолжался. Она хотела целовать его, и сознание этого питало его жажду алчного обладания.