Увидит ли она его снова?

Ее сердце тревожно забилось. Вчера вечером ей пришлось пройти тяжкое испытание. Как она жаждала упасть в его объятия, коснуться губами загорелого треугольника кожи, видневшегося в распахнутом вороте рубашки, почувствовать тепло упругих мышц через тонкий батист.

Жаль, что он считает ее не более чем помехой. Обязательством, которое нужно выполнить.

После их поцелуя в чулане она глупо посчитала, что он ощутил то же загадочное притяжение. Но нет, он никогда не упоминал о том поцелуе, а вчера едва не выгнал ее из своей комнаты. И держался скованно и сухо, словно не мог дождаться, когда она уйдет.

Разочарование комом стояло в горле. Она так легко могла потерять сердце, глядя в золотисто-карие глаза, слыша глубокий голос.

Сердце билось все быстрее, как бы она ни уверяла себя в тщетности своих грез.

Амелия отвернулась от окна и бесшумно прошла по притихшему дому. Никто из слуг еще не встал. Их услуги понадобятся позже.

Она незамеченной выскользнула на террасу и осторожно зашагала по скользким, покрытым росой сланцевым плитам, которые вели в розарий, а оттуда – к озеру в самой глубине поместья.

Амелия пришла первой и, прислонившись к толстому стволу плакучей ивы, сняла туфли и чулки и забросила их в траву, поближе к полотенцу, которое захватила с собой. Картины детства живо предстали перед ее мысленным взором: смелые приключения, попытки взбираться на холмы, перейти ручьи вброд… Как она любила те дни, когда долг означал всего лишь необходимость вовремя вернуться к ленчу и не запачкать платье.

Озеро призывно поблескивало. Ни следа ряби на поверхности, залитой солнечным светом. Такое же мирное, как сон юной девушки. По берегам озера рос рогоз, и длинные стебли походили на барьер, выстроившийся по направлению к левому берегу. Смелая стрекоза неуклюже приземлилась на самый высокий стебель, прежде чем улететь на свободу и затеряться в низко нависших ветвях, которые листьями касались спокойной поверхности. Амелия спустилась по песчаному берегу и вошла в прохладную воду. Мокрая земля хлюпала под ногами.

Беззаботные дни, похоже, остались далеко в прошлом. Она пыталась бороться с растущей тревогой. Глубина пугала ее.

«Но не так, как несчастное замужество».

Просить Ландена научить ее плавать было немыслимо. Ее репутация будет погублена, если кто-то узнает о непристойном предложении. И все же она стояла на своем, не желая вступать в брак беспомощной и зависимой. Осознание этого давало ей больше силы и ощущения безопасности, чем любое приданое. Осознание этого укрепляло веру в будущее, несмотря на все попытки семьи манипулировать ею и решать ее судьбу.

На другом берегу озера что-то рухнуло в воду. По поверхности расплылись круги, и волны дошли до колен девушки. Амелия вздрогнула от холода и стала всматриваться в воду. Сердце оборвалось при виде Ландена на самой середине. Мокрые волосы прилипли к голове. Он не сводил глаз с Амелии. И выглядел просто великолепно! По голым плечам катились капли, которые целовали лучи восходящего солнца. Его тело было словно высечено из мрамора, обнаженное, идеальное, истинный дар природы.

Амелия задохнулась. Чего она ожидала? Не мог же он плавать в одежде!

Голова кружилась от нахлынувших ощущений.

– Невозможно научиться плавать, стоя на берегу! – крикнул он, перекрывая трели жаворонка.

Она с трудом улыбнулась и вернулась к большой иве с густой кроной, дававшей некое подобие уединения. Сбросила платье, тщательно сложила, пытаясь понять, что еще нужно снять. Слишком поздно она поняла, что невозможно научиться плавать, когда на тебе слишком много надето.

Раздевшись до сорочки и панталон, она вышла из укрытия, но заметила странное выражение лица Ландена и скрестила руки на груди. Он казался рассерженным или, по крайней мере, недовольным, и она поспешно вошла в воду до самых бедер. Спину обдало холодом. Она никогда, даже в детстве, не заходила дальше, но теперь желание побороть страх и научиться плавать несло ее вперед, пока вода не коснулась грудей. Ланден оставался на месте, и Амелия гадала о причине его молчания. Неужели по ней заметно, что она боится, и он считает ее трусихой?

– Я не боюсь, – сказала она вслух, чтобы изгнать все сомнения Ландена на ее счет и подкрепить решимость продолжать урок.

– Я бы никогда этого не предположил, – пробурчал он и поплыл к ней. Каждый взмах его мускулистых рук разрезал воду с такой точностью, что она едва колыхалась. Ланден остановился в нескольких футах, прищурился, словно оценивая Амелию, и отвел глаза, только когда она опустила руки. Смущенная его взглядом, она согнула колени так, чтобы вода дошла до подбородка.

– Дайте руку! – свирепо прошипел он сквозь зубы. Потянулся к ней, и капли воды побежали по мощным мускулам. Амелии хотелось коснуться его. Провести ладонями по бицепсам, очертить контуры кончиками пальцев, ощутить теплоту кожи под холодом воды.

Она попыталась взять его за руку, но ему пришлось податься вперед, прежде чем их пальцы переплелись. Только тогда он дернул ее на себя, подняв с грязного дна и перетащив на место поглубже. Сердце Амелии билось так часто, что дыхание перехватило. Она забила ногами, стараясь встать на твердую почву.

Но ощутила пустоту.

Охваченная неожиданной паникой, она вцепилась в его плечи. Мышцы Ландена напряглись, и Амелия с любопытством всмотрелась в его лицо, пытаясь определить реакцию. Она могла бы поклясться, что уголок его губ дернулся в чем-то, весьма напоминавшем улыбку. Его первую с момента возвращения в Лондон улыбку.

– Нам следовало бы начать урок на мелководье, – заметила она в надежде, что он вернет ее ближе к берегу, где она будет чувствовать ногами дно.

– Мы не можем провести здесь целый день, а вы только намочили пальцы в луже. Нужно начинать.

Его повелительный тон послал дрожь удовольствия по ее коже. Как она сумеет смотреть на него в гостиной, одетого по моде, после того, как ощущала его гладкую кожу, каждое движение мышц, отныне навсегда запечатленное в памяти. Она никогда не забудет его, если только каким-то способом не изгонит из головы неуместные образы.

Вода лилась с его волос на предплечья, которые Амелия продолжала крепко сжимать. Ей безумно хотелось зарыться руками в мокрые волны, откинуть их со лба, но она продолжала молчать и не шевелилась. Впервые в жизни она так смело касалась мужчины. Никакие поцелуи и объятия, пережитые за несколько лет, не могли дать представления о том, что это такое – близость едва одетого мужчины.

А Ланден был прекрасен.

Ожидая дальнейших наставлений, она крепче сжала пальцы.

«Проклятье!»

Какой дьявол превратил их договор в пытку? Разве холодная вода не должна была унять возбуждение?

Вместо этого вид напрягшихся сосков Амелии, натянувших прозрачный батист сорочки, заставил его плоть затвердеть и едва не разорвать подштанники, несмотря на температуру озерной воды.