что брат еще не выбежал. Издали точно не разобрать – тот это меч или нет. А затем послышался женский крик.

– Мариэль, – выдохнул Норт.

Злость вскипела в нем, мгновенно уничтожив налет цивилизованности, оказавшийся позорно тонким. Он взмахнул мечом, отбивая горгулью, и ее и без того уродливая башка оплавилась от огня. Взмах, удар, поворот… Дирк со своей лопатой сражался не менее ловко. Когти, крылья, клыки – все разлеталось в крошки, усеивая пышную траву на пути к храму.

Норт выхватил из кармана жменю бумажных журавликов и выпустил в небо. Перевел дыхание, наблюдая, как тонкие крылья обрастают серебряной броней, засверкавшей под первыми звездами.

– Красиво, – одобрил Дирк, а горгульи, сбитые с толку, понеслись за стаей светящихся птиц.

Те жалили их точно дикие осы, мелькали стрелами, не давая себя поймать. Медлительные чудовища не поспевали за ними, сталкивались друг с другом, крошились. Мраморные стражи оказались умнее, оставшись у входа.

– Чур тебе женщина, – пробурчал Дирк. – Я… не могу.

Норт даже не успел посмеяться над его внезапным порывом благородства, как пришлось уклоняться от мраморного меча. Лопата садовника высекла искры, ударив статую-воина, но древко треснуло и сломалось.

– Беги вперед! – выкрикнул Норт, бросая руну взрыва в дверь храма.

У Мариэль получилось бы лучше, но и его магия сработала: второе защитное поле прогнулось и лопнуло, толкнув напоследок ударной волной. Дирк не стал спорить и, рыбкой скользнув между статуй, исчез в полумраке храма. А Норт отбил удар воина, пригнулся под щитом девы-воительницы и, откатившись в сторону, вонзил меч в горгулью, удравшую от серебряных птиц.

В академии он обучался боевке, но быстрое плетение рун ему не давалось. Его призвание – неспешная работа в тишине кабинета, строго выверенные заклятия, тщательная подготовка материалов. Статуям было плевать. Они наступали на него вдвоем, и Норт толком не успевал подготовить заклинания, вынужденный махать мечом, отбивая атаки.

Журавлики метнулись к нему на помощь, закружились над головой статуи, а Норт, воспользовавшись моментом, ударил в мраморный бок. Статуя раскололась, как глиняный черепок, и воин рухнул в траву. Дева же шагнула к Норту, отводя руку для удара.

Она напомнила ему Шарлотту из последнего сна – грозная и разъяренная. Обиженная женщина хуже дракона. Мраморные одеяния окутывали легкой тканью крутые бедра, оставляя грудь обнаженной, и неловкость Дирка вдруг перестала казаться смешной. Настоящее кощунство – вонзать в плавные изгибы женского тела меч, что уж говорить о лопате.

– Может, поговорим? – предложил Норт. – Я не хочу тебе зла.

Дева лишь глухо заскрежетала каменными зубами.

Руна развоплощения – заклинание высшего порядка, к тому же Норт сплетал ее левой рукой, отбиваясь правой от меча статуи, который становился все короче с каждым ударом, но бил еще яростнее. Можно рвануть за Дирком, но как бы храм вовсе не обрушился на голову Мариэль, если мраморная мстительница побежит следом.

Норт споткнулся о руку воина, и та вдруг сжалась на его лодыжке, грозясь сломать ее пополам. Уже готовая руна впечаталась в мрамор, и каменные пальцы застыли, обхватив его ногу капканом. Вторую руну он сплести не успеет. Дева шагнула ближе, и земля дрогнула под тяжелой поступью. Склонилась…

Норт все же выпростал меч и ударил под левую грудь. Пламя заструилось по мрамору, растекаясь тонкими ручейками, брызнули искры. Он едва успел отвернуться и прикрыться рукой, когда статуя раскололась на части.

К его ногам отлетело каменное лицо, с навеки застывшим на нем выражением немого укора.

– Прости, – пробормотал Норт. – Я правда не хотел.

От руки, вцепившейся в лодыжку, избавиться оказалось проще. Поверженные горгульи слабо отбивались от журавликов, изгородь все пылала. Прихрамывая, Норт пошел к храму, откуда донесся грохот.

– Артей! – выкрикнул Норт, поднимаясь по ступенькам, оставшимся без привратников. – В самом деле, это попросту глупо! Я выполнил твои условия, сделал меч, а ты прячешься там как крыса!

Разве что Арт специально тянет время для чего-то еще.

***

– Как тебе это удалось? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

И без того узкие окна храма сжались в щелки, стены вытянулись, стряхивая пыль словно сон, и по ним побежала огненная вязь рун. Защитное плетение вспыхнуло в полумраке, разгоняя тьму, а откуда-то из-под каменного пола донесся приглушенный рык. Как будто предупреждая – не подходи.

– Магия драконов, – пояснил Артей. – Такая древняя, что работает даже с обычной кровью. Я попросил защиты – я ее получил. Что еще раз доказывает, что суть драконов – в служении.

– А женщины – в послушании?

– Ловишь на лету, – похвалил он меня. – Иди сюда.

Он подтащил меня к алтарю и, смахнув с него пыль, положил на каменный постамент правую ладонь.

– Старый обряд? – дрогнувшим голосом уточнила я, когда линии древних рун замерцали.

Вечность, единство, судьба – я разобрала лишь некоторые, но мне и так стало дурно.

– Вместе навеки, – подтвердил Артей, скалясь в кривой ухмылке.

Его план казался мне безумным, но теперь я понимала: если все пойдет так, как он задумал, то все получится. Да, мой отец будет в гневе, но браки в нашей стране расторгаются редко. Старый обряд свяжет и тела, и души. Артей может увезти меня на юг, в столь любимую им Аль-Малену, а там мнение женщин вообще никого не интересует. А если я еще и забеременею, то все, конец. Никто даже не станет слушать, что это было против моей воли.

– Норт не отдаст тебе меч, если не получит меня, – уцепилась я за последнюю надежду.

Артей обхватил мое запястье и с силой прижал мою ладонь к алтарю, так что острые камешки впились в кожу.

– Отдаст, – возразил он. – Синеглазка такой жалостливый. Если я покажу ему твою симпатичную мордашку, разукрашенную синяками, то он сделает все. Потом награда – уже от тебя, и снова кнут. Принципы дрессировки.

– Ты больной.

– Здоровый, – ухмыльнулся Артей. – Потом докажу.

Я попыталась вырваться, но он снова вцепился мне в волосы, а мои ногти скользили по его коже, не причиняя вреда. Магия рванула ко мне на помощь, окружила сияющим коконом, но я не могла до нее дотянуться.

– Начнем же, – сказал Артей. Достав из кармана небольшой белый кругляш, положил на алтарь. – Свидетельство заключенного брака, – пояснил мне. – На всякий случай.

Артефакт замерцал, и в центре проклюнулся карий глаз. Поморгав, уставился прямо на нас, а черный зрачок расширился и сузился, приспосабливаясь к освещению.

– Итак, властью, данной мне королевским указом, я собираюсь соединить законным браком Шарлотту Марию Элизабет Эверли и себя, Артея Герберта Мрока, – торжественно произнес Артей.

– Я не согласна! – рявкнула я.

– Да всем плевать, – насмешливо сказал он и,