– Есть диспетчер!

– Прошу старт.

– Даю старт!

– Готовность ноль! Отрыв! Подъем!

Бот снялся плавно, будто осенний лист, подхваченный ветром с аллеи. Выйдя на орбиту, «102-й» не стал причаливать к станциям, даже к боевым, а увеличил скорость, поднимаясь все выше, пока в лучах светила не показался суперкрейсер.

Это был колоссальный двояковыпуклый диск, никак не меньше четырех или пяти километров в поперечнике.

Воплощенная мощь – две пары кварк-реакторов, один гипердвигатель рабочий, еще один – резервный, батареи аннигиляторов, плазменных излучателей и прочих активных средств, восемь летных палуб, набитых орбитальными штурмовиками, перехватчиками, истребителями – пустотниками и космоатмосферниками.

По ободу гигантского диска располагались эмиттеры защитного поля – полностью отразить лазерные лучи или пучки антипротонов они не могли, но здорово их ослабляли. Пара батальонов космической пехоты была готова по тревоге набиться в штурмовые боты или в десантные модули – высаживаться на планету или захватывать внешние станции. Сила!

– Приготовиться к посадке!

Эта команда распространялась не только на пилотов «102-го» – его одушевленный «груз» тоже должен был быть готов хотя бы к включению локальной гравиустановки – на боте-то невесомость. На палубах корабля-матки притяжение устанавливали вполовину ниже обычного, что в буквальном смысле облегчало жизнь, но даже при 0,5 «же» можно было травмироваться. Если, скажем, в момент стыковки вы зависли вверх ногами. Ушибиться можно.

Борт суперкрейсера наплывал, заслоняя весь видимый космос. Антон, глядя на обзорник, понимал, что в масштабах Галактики несколько километров металла, композитов, телепластов и керамики – это ничтожная пылинка, однако для человека и горная вершина исполнена величия. А «Мирет» вполне соответствовал размерам горы.

Створы шлюза расползлись, открывая громадную полость летной палубы. Но не для «102-го» – это финишировала пара истребителей-пустотников. А стартовые пазы для ботов располагались неподалеку, отдаленно напоминая газыри.

Крейсер провесил для бота финишный коридор и подсветил подлетные створы.

«Д-102» медленно приблизился и плавно вошел в паз, утопая в борту до половины. Толчок, скрип герметичной перемычки.

Приехали.

– Выходим! – грянула команда, и новобранцы потопали в переходный отсек.

Ивген Грен уже ждал их.

– Значит, так, – сказал он значительно. – По кубрикам вы уже распределены, но бытовуху будем потом решать. Сейчас мне нужно понять, что вы такое. Вы все в одной эскадрилье, в ней три звена, в звене – по две пары истребителей, в каждой паре есть ведущий и ведомый. Комэском у нас младший командор Игар Лэм. Я у него в замах, командую первым и вторым звеньями. Ясно?

– Да, гросс! – рявкнули новобранцы.

– Далее. Третье звено уже набрано и приступило к тренировкам, им занимается младший командор. Первым и вторым звеньями займусь я. В первом уже есть один пилот-стажер, туда же идете вы трое, – штурм-мастер указал на землян. – Во втором буду я и вы, – он ткнул пальцем на новобранцев-лоанитов. – Все ясно?

– Да, гросс!

– Пять минут на переодевание. Жду вас на второй летной палубе. Шлемы выдам уже там. Время!

Грен вышел, а пилоты-стажеры кинулись разоблачаться, теребить тюки и натягивать на себя форменные комбинезоны лиловой расцветки с одной-единственной звездочкой на рукаве.

Рядовые Внешнего флота, не хухры-мухры.

Борт суперкрейсера «Мирет». 21 ноября 2016 года

На летной палубе было малолюдно. Космоатмосферники «ФО-127», прозванные «слитками» за свою бесшовную, гладкую и блестящую поверхность, стояли у переборки. Грен махнул рукой: ко мне!

Один из пилотов уже залезал в кабину истребителя. Судя по фигуре, это была девушка.

– Держите, – сказал штурм-мастер, протягивая пару шлемов Ломову и Сулиме.

Потом он одарил «горшками» всех остальных и распределил машины. Ломов ухмыльнулся: в свой первый виртуальный полет, еще на борту утопшего «Форта», он отправился на истребителе с цифрой «три», вот и теперь ему досталась «тройка».

Девушка заняла «четверку», а Сулима и Чернов – «пятерку» и «шестерку». Номером первым числился Грен.

– Первому и второму звеньям – готовность раз!

– Да, гросс!

Антон живо нацепил шлем и полез в кабину. На вороте комбеза, как в скафандре, имелось кольцо, к которому «горшок» цеплялся. Поэтому, собственно, и не комбез это был, а спецкостюм. Аккумуляторный пояс позволял час-другой греться в открытом космосе, заодно подпитывая небольшой диск кислородного синтезатора. Ну, это на самый крайний случай, ежели истребитель напополам и спасательная капсула туда же.

Ломов оглядел панели пульта. По сравнению с «ФО-50» тут мало что изменилось. Просто что-то усилили, что-то ускорили – пара поколений техники за минувшие полвека точно сменилась.

Антон прошелся по пульту, словно пианист, подбиравший незамысловатую мелодию, и комп тут же выдал:

– Готов к операциям.

– Подготовиться к полету. Реактору – пуск. Проверить герметичность.

– К полету готов. Реактор запущен. Давление – норма.

– Готовность ноль! – выдал звучатель. – Первому звену – отстрел!

Гравикатапульта сработала как надо – «тройка» вылетела, будто из пращи, при восьмикратном ускорении, подавленном компенсаторами. Антон быстро осмотрелся.

Колоссальный бело-голубой шар Лоа круглился по правую руку, суперкрейсер пластался позади. Далеко слева не виделись даже, а угадывались приборами два малых носителя (на каждом по четыре эскадрильи пустотников) и тяжелый крейсер планетарного подавления.

– Я – Первый! Внимание! Курс – на тяжелый подавитель. Держать строй! Третий – ведомый, Четвертый – ведущий. Через мегаметр поведет Третий.

Раздав указания, Грен смолк.

Ломов пристроился позади «четверки» и несколько сбоку. Ведущий, вернее, ведущая летела ровно, но когда затеяла разворот, начались рывки.

Антон понял, что виражить ее заставляет штурм-мастер, а задача Третьего – в точности следовать за ведущим, прикрывая того сзади.

Ломов заложил вираж, улыбаясь от удовольствия. Он помнил, что этот вылет – первый в его жизни. Первый настоящий полет в реальном космосе, а не в ВР[7], но это как-то не слишком его волновало. В Антоне жила твердая уверенность в собственных силах и умениях, в знаниях, наконец.

Конечно же, он разумел, что далеко не ас, но расстройства не было. Стать асом – это всего лишь вопрос времени.