один, а я вынуждена просто смотреть. Кроме того, в обители Святого Вершителя простые сестры вполне могли справиться с подобными задачами. Подумаешь, очистить кровь от чужой магии. Но у сестер опыт, а задача целителя иная.

Навилас отмер, распростер руку над животом юноши и быстро убрал воспаление, восстановив сосуды. Кроме того, он залечил ранку, которую я вынужденно проделала в солдате.

- Однако… Ты полна сюрпризов, Лекси, - выдохнул он. – Теперь я понимаю, что Невер хотел работать с тобой исключительно из-за профессиональных качеств. Выходит, зря я сочувствовал мадам Крюк и сам ревновал как мальчишка.

- Вы? Ревновали? Меня? – рассмеялась я. – Как такое возможно? Знаете ли, это моветон внуку герцога связываться с простой сестрой милосердия, даже если речь идет об одной ночи.

- А если не об одной? – тихо и подозрительно серьезно уточнил Навилас.

И что ему сказать? К темным богам все условности!

- А если не об одной, то вдвойне моветон. Уж вы-то должны были впитать это правило с молоком матери!

- Моя мать умерла сразу после моего рождения. Впрочем, как и отец. А дед не смог их спасти, и за это винил себя всю жизнь, - неожиданно признался Навилас. – Меня вскармливала мать Гертруды.

Хмм… Что-то мне подсказывало, что родителей Алекса мог спасти мой отец, но почему-то не спас. Возможно, именно здесь кроется то зерно, из которого проклюнулся росток ненависти и вражды между ас Тейли и ас Навиласом.

Говорить что-либо после такого признания было как-то глупо, и я просто похлопала Алекса по плечу:

- Скажу, чтобы несли следующего, - это все, что я смогла произнести.

Однако, слова главы меня остановили.

- Не смей меня жалеть, Лекси!

- И не подумаю! – огрызнулась я, распахивая дверь.

Можно было воспользоваться магическим вызовом, но очень уж мне хотелось другого воздуха, свободного от Навиласа что ли. И, несмотря на то, что в коридоре слышались стоны, а все вокруг было наполнено людскими страданиями, я сделала глубокий вдох, успокаиваясь и приходя в себя.

Ненадолго.

Потому что совсем рядом услышала ЕГО голос.

Ирс…

Хвала Вершителю, жив! А с остальным разберемся.

Что он делает в госпитале? Ранен? Изнемогает от потери крови? Угасает от проклятья?

Первым порывом было броситься к герцогу и своими глазами оценить его состояние, но это выглядело бы, мягко говоря, странно. Тем более, Алекс выполнял свои обязанности, и они тоже были весьма важными и единственно правильными на данный момент.

- Вам плохо, мисс? – поинтересовался у меня один из братьев, которые помогали распределять раненых по операционным и палатам.

- Все хорошо, - заверила я, смягчив ответ полуулыбкой. – Солдата можно переводить в палату, а сюда несите следующего, кто по очереди.

Мужчина кивнул. До меня же снова донесся голос Ирса – громкий, четкий, недовольный, если не сказать – злой. Определенно, умирающий так говорить не станет. У него просто не хватит сил на столь яркие эмоции.

Только сейчас я поняла, как волновалась и переживала, теперь же, когда осознала, что жизни Войтера ничто не угрожает, внутри будто расслабилась скрученная пружина, позволяя дышать, думать о работе и исполнять свой долг.

- Несите аккуратнее, - крикнула я братьям, наблюдая за стазисом, который становился все тоньше и тоньше. Скоро паренек очнется и будет радоваться, что выжил в бою. – Руку ему поправьте, и перекладывайте со всей осторожностью.

- Да, мисс, - пробасил один из них, и я вернулась к Навиласу, плотно прикрыв двери.

Вроде и отсутствовала всего несколько минут, а в операционной что-то незримо изменилось, словно темные тучи сгустились под потолком. Алекс был хмур. Он закусил губу и рассматривал очередного юношу, а на мое появление не обратил никакого внимания.

Резко изменившееся настроение Навиласа меня насторожило. Уж лучше бы продолжал бросать на меня игривые взгляды. Тем более, на теле лежащего перед целителем солдата, я не заметила тяжелый и опасных ран.

Подходила я к столу с опаской, очень медленно, словно ожидала нападения от Алекса. Он успел срезать с юноши одежду и даже смыть грязь с поврежденных участков, мне оставалось лишь взять настойку и обработать царапины.

Но почему Навилас так хмурится, рассматривая багровый, еще несозревший синяк на боку солдата? Я же, как ни пыталась, ничего рассмотреть не могла, поэтому, чтобы не мешать целителю и занять себя, стала выполнять посильную работу. Алекс может возмущаться сколько угодно, но я не намерена стоять в стороне, просто наблюдая за ним.

Монотонно нанося на поврежденную кожу настойку с магической составляющей, мне удалось расслабиться. Сознание прояснилось, и я стала мыслить рациональнее. Почему, имея столь легкие ранения, раненого направили сюда, а не к, скажем, Рэму Ассену, который занимался незначительными травмами? Почему паренек не приходит в себя так долго, хотя Алекс не использовал стазис? И еще миллион вопросов возник вдруг, пока я промывала, втирала, удаляла и накладывала повязки.

Одно могла бы сказать точно, что примерно об этом думал сейчас и Навилас. Он не находил ответов на те же самые вопросы и от этого злился, что, по-моему мнению, было неразумным, ибо в гневе чутье притупляется, и можно пропустить причину недомогания.

Когда я закончила с обработкой, решила посмотреть внимательнее на тот участок, где стремительно темнел синяк, и куда уже несколько минут пялился Навилас.

- Проклятье! – воскликнул он, чем напугал меня так, что я вздрогнула и едва не отскочила от стола.

Сначала я подумала, что Алекс, как и целитель Невер, не может видеть проклятья темных, а использует слово в качестве ругательства, но тут же отмела эту мысль, потому что смогла рассмотреть сама. И, да! Это было действительно проклятье. Однако, ничего подобного мне ранее не приходилось видеть. Даже в отцовских дневниках не упоминалось о чем-то похожем.

То, что казалось синяком, возможно частично именно им и было, но если приглядеться, используя умения и магию, можно было различить черные точки, снующие под кожей, словно муравьи. Они сливались, делились и множились. Не стремительно, но достаточно быстро, чтобы понять насколько это опасно.

И, как любое проклятье, «муравьишки» выискивали слабое место в теле юноши, чтобы укорениться и прорасти. Хвала Вершителю, что солдат отличался завидным здоровьем и выносливостью. Видимо, лишь поэтому проклятье все