class="p1">Дождь падал отвесной стеной, и чтобы он не размыл меня окончательно, я забилась под какой-то козырек и прижалась к стене. Кеды промокли насквозь, волосы свисали из-под бейсболки мокрыми сосульками, и я приняла героическое решение обстричь их на фиг, как только вернусь домой.

– Уру-ру, – послышалось возле меня.

Я почувствовала, что кто-то трогает меня ниже колена, и уже собиралась высказать все, что об этом думаю, когда все-таки догадалась опустить взгляд. Возле меня стоял тигр.

Нет, все же тигренок, судя по размерам. Ошибиться было невозможно: оранжевый, в черную полоску, с медовыми глазами, весь мокрый, но полный любопытства. Он покрутил головой, фыркнул и снова тронул меня лапой. Это было мягкое прикосновение, но очень хорошо ощущалось, что там, в этой бархатной лапке, скрыты ого-го какие когти.

В Лос-Анджелесе, где пересекаются не то что миры, а целые вселенные, можно встретить кого угодно – от бывшего губернатора до голливудской звезды в драных джинсах и майке с распродажи. Я, например, однажды встретила своего как бы брата из первой приемной семьи, причем встреча эта случилась в морге (трупом, как вы, разумеется, догадались, была не я). Однако к встрече с тигром на улице я оказалась все-таки не готова. Более того, меня пронзило смутное подозрение, что вряд ли местные законы позволяют хищникам гулять где им заблагорассудится.

– Ур-рум, – тем временем прокурлыкал тигренок и поглядел мне прямо в душу. Загипнотизированная, я уже протянулась, чтобы его погладить, но в последний момент опомнилась и руку убрала.

– Да ладно, ты небось кусаешься, вон какие у тебя зубищи, – сказала я вслух.

– Ур-р, – проурчал он протестующе.

– Ну да, рассказывай теперь, что ты отрастил такие клыки, чтобы мирно грызть травку. Ни за что не поверю!

Из-за стены дождя выскочил человек с выпученными от ужаса глазами. На незнакомце был халат вроде докторского, а волосы на его голове честно пытались стать дыбом, но ливень им не позволял.

– Мисс!.. Ох! Ради бога, простите! Он вас не укусил?

Он кинулся ко мне, раскрыв объятия. Не для меня, само собой, а чтобы поймать тигренка, который присел, прижал уши к голове, сказал что-то вроде «гр-р-р» и быстро спрятался за моими ногами.

– Тедди, иди сюда! Тедди…

Тип в халате беспомощно посмотрел на меня. Судя по свирепому урчанию, даваться тигренок не собирался – а я не собиралась сдвигаться с места.

– Тедди? – удивленно спросила я, вскинув бровь.

– Так его хозяйка назвала. Знаю, глупо, потому что Тедди называют обычно медведей, но… – Незнакомец вздохнул. – Мисс, вы не отодвинетесь в сторону?

– С какой стати? Мне и тут хорошо.

– Не подумайте ничего такого, – объявил мой собеседник, – я вообще-то ветеринар. Меня зовут Джонатан Мерсер, и я работаю в этой клинике. – Он махнул рукой, указывая сквозь пелену дождя куда-то через дорогу.

– А-а, – протянула я. – Получается, это ваш пациент?

– Ну да.

– И он от вас сбежал?

– Ну да. Вы ведь не собираетесь подавать на нас в суд? Я имею в виду, он же не напал на вас, не испугал, не…

Дождь стал стихать, стена его сделалась прозрачной, и я увидела, что клиника, о которой говорил незадачливый Джонатан Мерсер, была громадным зданием с помпезной вывеской над входом. Кроме того, я заметила на ветеринаре дорогие часы – такие может себе позволить даже не каждый доктор, который имеет дело с людьми.

– В вашей клинике случайно нет свободного места для девушки, которая любит животных? – поинтересовалась я невинным тоном.

(Позже Мерсер по секрету сообщил мне, что я говорила, многозначительно щурясь, и каждое мое слово словно вбивало гвоздь в его гроб.)

– Э… а вы любите животных? – несмело спросил он.

– Обожаю, – ответила я, утаив в уме окончание фразы: «особенно в виде котлет».

Хотя я не люблю котлеты, но кому интересна правда, когда представляется возможность красиво соврать? Пусть даже врать приходится самой себе.

– Кажется, нам нужна ассистентка, – помолчав, решился Мерсер. – Отвечать на телефонные звонки, напоминать клиентам о том, на какое время им назначено, и вообще…

– Тиграм напоминать? – не удержалась я.

– Нет, хозяевам, конечно. – Он улыбнулся. – А вы забавная, мисс… Как вас зовут?

– Зовите меня Клара, – велела я. – Дождь почти кончился? Ну что ж… Пошли, Тедди. Идем, малыш!

– Нет, так он не пойдет, он не пойдет! – вскинулся ветеринар.

Но я уже двинулась к клинике, а Тедди, помедлив немного, побежал за мной. При этом он не забыл обогнуть Джонатана Мерсера по широкой дуге.

2

Итак, случай в лице тигренка с медвежьим именем привел меня в клинику – и устроил на работу, которая, по правде говоря, была куда лучше той, которую мог предложить мне Сэм. Конечно, будь моя воля, я бы предпочла не работать, а жить на проценты с солидного капитала, путешествовать по миру и вообще ни в чем себе не отказывать, но когда вас зовут Кларинда Арден и у вас трижды менялись приемные семьи, надо снизить планку и стремиться прежде всего к тому, чтобы не околеть в канаве.

Благодаря чудесному Тедди призрак канавы отступил – по крайней мере временно. Я сняла жилье чуть лучше прежнего, починила машину и купила новые туфли. Государственный мозгоправ в свое время потратил немало усилий, доказывая, что я асоциальна, склонна к разрушению и все вокруг превращаю в хаос. Однако среди всех ассистенток клиники я оказалась самой пунктуальной. Я никогда не ошибалась в записях и помнила клички всех зверей, которых приносили к нам на прием. А животные попадались самые разные – от домашних варанов до фламинго из частного зоопарка и полицейской собаки с огнестрельным ранением. Собаку прооперировали, и она выжила. После того как ее, всю перебинтованную, снова привезли для проверки, все ли заживает как надо, я так обрадовалась, что не удержалась и выпалила:

– Дай лапку!

– Это не домашняя собака, мисс, – прогудел сопровождавший ее полицейский. Собака изумленно посмотрела на меня, но лапку дала.

– Вот! – гордо объявила я. – Она знает, как я за нее переживала!

Говорят, сущность человека проявляется в том, как он относится к животным. Я бы сказала, что все немного сложнее и присматриваться надо прежде всего к тому, как сами животные относятся к людям – и как в принципе себя ведут.

Я видела, как сытые, богатые, благополучные люди привозили издерганных, болезненных, истеричных питомцев, которые в их отсутствие почти приходили в норму, а когда хозяева приходили их забирать, возвращались в прежнее состояние. И наоборот – какой-нибудь с виду маргинал мог явиться на прием с собакой или кошкой, по поведению которой