котиков размером с газонокосилку, и тут ни с того ни с сего тебе предлагают заняться проституцией.

– Я заплачу тебе тысячу долларов, – добавила Сандра.

Я закрыла рот.

Тысяча долларов. Во-первых, эта сумма похожа на деньги. Но во-вторых…

Валентайн схватил мячик и принес мне. Я бросила мячик в угол комнаты, и пес побежал за ним.

– Видишь ли, – начала я, выбирая слова тщательнее, чем обычно, – если клиент попытается вести себя со мной как с тобой – не обижайся, пожалуйста, но ваше агентство недосчитается клиента. Кроме того, разве можно посылать вместо себя кого-то, кто в агентстве не состоит?

– Это не совсем агентство, – пробормотала Сандра. – То есть оно не имеет отношения к заказу.

– А что тогда? Подряд по знакомству?

– Ну, почти. Слушай, там клиент не садист какой-нибудь, я тебя уверяю.

– Ха, – сказала я, глядя на ее нос.

– Хороший клиент, – проговорила она с нажимом.

– В смысле? Дает деньги за так? За одно сопровождение без секса?

– Вот именно.

– Совсем без секса?

– Вообще. Идеальный клиент. Правда, мозг выносит.

Вот, начинается. Так я и знала: когда появляется слово «идеальный», следом за ним возникает что-нибудь настолько отвратное, что и думать о нем не хочется.

– Ложечкой из головы выскребает? – хмыкнула я.

– Боже, какие у тебя фантазии. Нет, он просто любит поговорить. Ты удивишься, сколько таких на самом деле. И даже очень успешные мужики.

– Хорошо за восемьдесят. – В беседу снова встрял мой невыносимый предок.

– Не обязательно. Знаешь, сейчас куда ни плюнь, везде секс: и в сериалах, и в рекламе, и где угодно, а на самом деле мы-то видим, что люди к сексу остыли. В смысле, посмотреть горячую киношку, анекдот похабный рассказать – это да. А так – мужикам интереснее зарабатывать деньги и в игры компьютерные сражаться.

«В общем, ты на грани разорения, бедняжка», – хотел съязвить мой предок, но тут я его все-таки заткнула. Как-никак мне пообещали тысячу долларов, а такая фраза могла мне этой тысячи стоить.

– Мне нужны подробности, – объявила я. – Сколько ему лет?

– Двадцать девять.

Лучше бы восемьдесят, конечно. Тогда я точно сумею с ним справиться, если что-то пойдет не так.

– Он программист, – продолжала Сандра, – очень крутой.

Мир заиграл новыми красками. Программист – почти наверняка хлюпик. В общем, я почти была готова согласиться.

– Две тысячи баксов, – решилась я.

– Ой, Клара. – Моя собеседница прищурилась и сразу стала выглядеть старше лет этак на десять.

– Две тысячи – и по рукам.

«И я точно не отстрелю ему башку», – добавила я про себя, но вслух этого не сказала. Я не была в восторге от того, во что меня втягивали, но знала, что в случае чего сумею за себя постоять.

– Полторы, – объявила Сандра.

Мы поторговались еще немного и сошлись на тысяче семистах.

– Я дам тебе несколько советов, – добавила Сандра. – Не обижайся, но с бровями придется что-то сделать, такие брови сейчас не в моде. И, конечно, никаких кед, только каблуки.

Я поглядела на свою обувь и тихо вздохнула.

– А платье?

– Тебе подберут, и туфли тоже. Я звякну знакомой, которая работает в бутике. Только учти, скорее всего, платье будет шелковое. Лучше, чтобы на него не попадали брызги шампанского и не падала икра. Ну и вообще… Платье придется вернуть, и обувь тоже.

– Так вечер будет с икрой и шампанским? – спросила я.

– О, чего только там не будет. И голливудские звезды тоже будут. Может, удастся с кем-нибудь познакомиться. Тебе кто из них нравится?

– Никто, – ответила я.

– Почему? – Она изобразила на лице изумление, хотя ее абсолютно не должен был волновать ответ на этот вопрос.

– Не люблю людей, которые изображают других людей. – Тут я решила, что пора все-таки сменить тему. – Я только одного не понимаю. Почему ты выбрала именно меня? У тебя же должна быть масса подружек… ну, по бизнесу, так сказать.

Сандра некоторое время изучала мое лицо, потом усмехнулась и откинулась на спинку дивана.

– Ты понравилась моей собаке, – сказала она. – Это значит, что ты… ну, нормальный человек.

Я молча таращилась на нее, временно утратив дар речи.

– Слушай, – продолжала она, – я надеюсь, что потом еще буду иметь дело с этим клиентом, и я не хочу, чтобы его увели. Понимаешь? Это очень хороший клиент, выгодный, ничего не требует. Ну, говорит всякое, но это ерунда, на самом деле.

– Про несчастное детство небось рассказывает? – предположила я наугад.

– Вроде того. У него родители погибли в авиакатастрофе, его воспитала тетка, то есть не воспитала, а засунула в какую-то школу, католическую или типа того. Он там болтался круглый год, а она сама путешествовала по миру. В общем, сложно ему пришлось, – добавила Сандра.

– Ну надо же, какие страдания, – вздохнула я. – Католические школы дорогие, и образование там ого-го. Пожил бы он в семье, где били по рукам за то, что посмела взять сладкое печенье…

– Что?

– Да так, ничего. – Я заставила себя улыбнуться. – Начнем с бровей или с платья? А может быть, обсудим аванс?

5

Брови мне позже нарисовали что надо, но в жизни, когда вам говорят, что надо изменить всего лишь одну деталь – «незначительную, ей-богу, и много времени это не займет», – всегда выясняется, что менять придется чуть ли не все. Оказалось, что огромное внимание в эскорте уделяется волосам, причем не только тем, что на голове, но и на других частях тела. Макияж тоже должен быть наложен определенным образом, да и маникюр следует делать только такой, какой сейчас востребован в профессии.

Все эти процедуры в Лос-Анджелесе стоят не сказать чтобы дешево, но Сандра каким-то образом ухитрилась задействовать свои связи и добилась-таки того, чтобы мне все сделали бесплатно, в качестве одолжения ей лично. Утешило меня и то, что губы мне милостиво разрешили оставить свои.

– Хороший у тебя мастер, – похвалила их Сандра, – видно, что стремится к натуральности. В принципе, надо бы немного пухлее, но сойдет и так.

Я открыла уже рот, чтобы сказать, что это мои собственные губы, без всяких косметических процедур, но передумала и рот закрыла. А то мало ли.

Туфли мне подобрали роскошные, но они явно решили, что обязательно натрут мне ноги, и двигаться в них пришлось осторожно. Зеркальный лифт бесшумно вез меня на верхний этаж здания, в котором жил многообещающий программист Джерролд Деккер. Я разглядывала свое отражение и не верила, что это я.

Короткое открытое платье из красного гипюра было соблазном в чистом виде. В придачу к нему я получила маленькую сумочку, в которую