было ясно, что она полностью приручила своего обладателя и вообще – если мир вращается, то исключительно благодаря ей.

Надо сказать, что пребывание в должности ассистента и общение с ветеринарами и сотрудниками давало богатую пищу для размышлений. Я видела, как люди готовы были до последнего бороться за жизнь питомца, который угасал от тяжелой болезни, – и как другие люди обсуждали, не усыпить ли им здоровое животное, потому что они собираются отправиться в долгое путешествие, а брать его с собой не могут или не хотят. Много, очень много можно было понять о людях, наблюдая их отношение к животным и то, как сами животные относились к ним. И поэтому, когда в нашей клинике появилась Сандра Уистлер, я не стала делать никаких скоропалительных выводов – даже несмотря на то, что она мне совершенно не понравилась.

Собственно говоря, мисс Уистлер не могла понравиться ни одной здравомыслящей женщине на свете. У нее были пухлые губы, красивое лицо без единой морщинки, идеальная фигура, и как будто этого мало – она разъезжала на дорогущей машине, носила дизайнерские шмотки и расхаживала в умопомрачительных туфлях на шпильках. Было достаточно увидеть ее один раз, и у вас уже чесались руки дать ей лопатой по голове и закопать где-нибудь в пустыне вдали от посторонних глаз.

Правда, подобный поступок не помог бы вам заполучить ни ее губы, ни лицо, ни фигуру – и вообще был способен привести к таким неприятностям с правосудием, что вы бы предпочли забыть даже слово «лопата».

Под мышкой мисс Уистлер держала какое-то инопланетное создание с вытянутой мордочкой. Блестящие умные глаза посмотрели на меня, и я смутно подумала, что поторопилась с выводами и о пустыне тоже лучше забыть.

– Это уиппет, – гордо объявила мисс Уистлер и улыбнулась.

– Валентайн, не так ли? – Я уже упоминала, что не имею привычки забывать имена питомцев. – Какой красавец!

Мисс Уистлер опустила Валентайна на пол. Уиппет – разновидность борзых собак, у них тонкие длинные ноги и заостренные мордочки. Этот был белый с коричневыми пятнами, а шее его мог позавидовать любой лебедь.

– Гладьте, гладьте, не бойтесь, – подбодрила меня Сандра. – Он любит, когда его гладят.

– Я сегодня держала Наполеона, – призналась я. – Он не против кошек?

Наполеон – громадный мейн-кун бывшей жены одного сенатора. Этого императора котов периодически привозят к нам подстричь когти и подровнять шерсть. Характер у него тот еще, и Стив, ассистент Мерсера, уверяет, что, если я сначала почешу Наполеону спинку, он будет милостив к ветеринарам и не оторвет им головы, а всего лишь попытается откусить конечности. Жизнь работника ветеринарной клиники порой бывает чертовски непростой, и приходится выполнять и такие просьбы.

– Наполеон – это что, кот? – изумилась Сандра. – У меня один клиент, который… Короче, он любит, когда во время секса его так называют.

Я не стала заострять внимание на этой информации, потому что Валентайн приблизился ко мне и ткнулся носом мне в ладонь.

– Ого, – сказала Сандра, и в голосе ее прозвенело удивление. – Впервые вижу, чтобы он сам к кому-то подходил.

Я не знала, что можно на это ответить, и постаралась улыбнуться как можно шире. Люди – всегда люди, и никогда не угадаешь, когда им взбредет в голову испортить вам жизнь. Для этого может сгодиться и такой пустячный предлог, как излишнее внимание к вам собаки. По счастью, пришло время приема, и Сандра с Валентайном скрылись в кабинете.

После того случая я сталкивалась с Сандрой и ее питомцем еще несколько раз. Уиппет держался настоящим аристократом. Некоторые собаки, когда им подстригают когти, завывают так, что у людей неподготовленных легко могут сдать нервы. Но Валентайн вел себя практически безупречно. Лишь один раз, когда его вместо Сандры привезла какая-то девица в очках, он, очевидно, растерялся и стал скулить.

Вечером Сандра позвонила, чтобы узнать, все ли прошло гладко, и я не стала скрывать от нее, что Валентайн в ее отсутствие немного нервничал.

– Но я не могу приходить с ним каждый раз, – ответила она довольно резко. – У меня дела, у меня работа.

Воображение, которого я никогда не была лишена, тотчас стало подбрасывать мне всякие похабные картины. Поймите меня правильно: я не ханжа, но все-таки есть в нашем мире занятия, которые не следует называть работой таким серьезным тоном, как будто человек занимается спасением людей на пожаре или учит детишек в школе.

– Разумеется, мисс Уистлер, мы все понимаем, – сказала я, подпустив в голос сочувствия, готовности войти в положение, желания услужить и всего, на что только способен живущий от зарплаты до зарплаты человек. – Просто вы спросили, и я ответила. Без вас Валентайну было неуютно, хотя он знает нас; Стив – хороший ветеринар, и вообще…

– Да, конечно, – рассеянно проговорила Сандра. – Спасибо, мисс… э…

– Арден.

– Да, конечно.

И она повесила трубку.

3

Дня через три телефон зазвонил снова. Я бодро выпалила в трубку название нашей клиники и выразила готовность помочь во всем, что только не запрещено законом.

– Мисс Арден? Это Сандра Уистлер.

– Хозяйка прекрасного Валентайна, я помню.

Когти ему подстригли буквально на днях, в груминге он не нуждался. Интересно, по какому поводу она тогда звонит? Съел что-нибудь не то или проглотил нечто несъедобное? Такое с животными случается сплошь и рядом.

И Мерсер, и Стив могли рассказать не одну историю о том, что им доводилось вытаскивать из кишечников и желудков своих клиентов на свет божий, но первенство пока держал флегматичный пушистый кот-симпатяга, которого в клинике прозвали копилкой. Его специальностью было глотание монет, и однажды он ухитрился проглотить целых три. Дополнительную пикантность истории придает то, что его хозяйка пользовалась только карточками и совершенно непонятно, где он эти монеты брал и какие мечты лелеял, глотая их. Стив, у которого было отличное чувство юмора, предполагал, что кот всерьез намеревался отложить себе капитал на безбедную старость, но у него не имелось ни малейшего шанса открыть счет в банке, и поэтому он предпочитал хранить деньги, так сказать, при себе. Точнее, в себе.

– Э… гм… Скажите, Клара, могли бы вы прямо сейчас перезвонить мне со своего номера? – спросила Сандра. – Я так понимаю, все разговоры с телефона клиники записываются, а у меня к вам вопрос личного характера.

– Хорошо, – сказала я, – я сейчас перезвоню.

Может быть, ей надо отлучиться на несколько дней и она решила оставить на меня Валентайна? А почему нет, собственно? Поладить я с ним точно смогу лучше, чем та девица, которая после приема даже