выражение радости. Она посмотрела на Эрцин, та улыбнулась и кивнула.

Их бессловесный диалог не укрылся от глаз Вэй Инло. Посмотрев на ту и на другую, она перевела взгляд на Минъюй.

Минъюй в замешательстве потупилась.

– Что все это значит? – спросила Вэй Инло у Минъюй, выйдя с ней во двор. – Лекарство, которое прописал Е Тяньши, содержит цветки баклажана, обладающие противозачаточным действием. Он говорил, что только после полного выздоровления госпожи можно прекратить принимать это лекарство и готовиться к беременности. А раз госпожа забеременела, значит, вы давно прекратили давать ей это лекарство!

– Инло… – замялась Минъюй.

Сзади послышался смешок:

– Вэй Инло, неужели ты должна знать обо всех делах дворца Чанчунь? Ты очень самонадеянна!

Инло резко обернулась.

– Эрцин… Это ты подстроила!

– Ты должна признать, что именно благодаря мне на дворец Чанчунь снизошла благодать!

Вэй Инло посмотрела на Эрцин, затем на Минъюй и внезапно все поняла:

– Вы обе всё знали, но скрывали это от меня, не так ли?

Минъюй в ужасе замахала руками:

– Вэй Инло… прости меня… я не нарочно…

Вэй Инло холодно усмехнулась, развернулась и ушла.

Все во дворце были абсолютно счастливы, поэтому ее раздражение казалось неуместным.

Все думали только о том, что у императрицы в животе младенец, и как будто не замечали, как она худеет и хиреет с каждым днем.

Вэй Инло не могла спокойно смотреть на их улыбающиеся лица. Не в силах оставаться во дворце, она вышла из ворот и незаметно для себя оказалась у Юнсяна.

Ее приход не остался незамеченным, и кто-то доложил о нем Юань Чуньвану.

– Эх…

Юань Чуньван еще не вышел за ворота Юнсяна, как услышал чей-то горестный вздох.

– Эх.

Он ускорил шаг. Пока шел, вздохи повторялись. Подойдя к Вэй Инло, он тоже вздохнул:

– Эх…

Вэй Инло подняла голову и спросила:

– Что ты вздыхаешь?

– Я подсчитал, ты вздохнула двадцать девять раз, мой вздох был тридцатым! – ответил молодой евнух.

Он стоял, заложив руки за спину, выставив вперед ногу в черном сапоге, и постукивал носком по земле.

– Я специально надел сапоги, которые ты шила. Но ты, наверное, даже не заметила.

– Эх, – вздохнула Вэй Инло в тридцать первый раз. – Императрица беременна.

– Было бы о чем вздыхать! – прыснул от смеха Юань. – Разве это не великая радость?

Вэй Инло неодобрительно посмотрела на него и возразила:

– Е Тяньши сказал, что императрица еще слаба. Если она слишком рано забеременеет и родит ребенка, то это еще сильнее пошатнет ее здоровье! Императрица это прекрасно знала, но все равно пошла на этот риск! Я не понимаю, что важнее: здоровье или рождение наследника?

– Конечно, рождение наследника, – уверенно ответил Чуньван.

– Брат! – удивленно воскликнула девушка.

Но Юань Чуньван, в отличие от Вэй Инло, которая слишком сильно беспокоилась об императрице, реально оценивал происходящее во дворце.

– Инло, – серьезно объяснил он, – когда императрица лежала без сознания, гаремом фактически управляла благородная супруга Сянь, а фавориткой императора стала супруга Чунь. При таком положении вещей императрице трудно сохранять свое влияние. Ты прекрасно понимаешь, что императрица все сделала правильно, почему же тогда сердишься?

Вэй Инло покачала головой:

– Меня не волнуют власть и расположение его величества. Главное – здоровье и безопасность госпожи.

Но Чуньван, напротив, очень надеялся, что императрица сможет родить императору сына. Благополучие и безопасность Вэй Инло зависели от императрицы, поэтому чем стабильнее было ее положение, тем меньше опасностей угрожало девушке. А рождение сына могло сделать статус императрицы непоколебимым.

Он не стал говорить обо всем этом девушке, чтобы не сердить ее еще больше. Он лишь погладил ее по голове и ласково произнес:

– Теперь уже поздно волноваться, дело сделано. Хорошенько заботься о госпоже, чтобы она смогла благополучно родить сына. Это теперь самое важное!

– Да, я понимаю, – сердито ответила Вэй Инло, отталкивая его руку. – Конечно же, я буду заботиться об императрице. Что бы ни замыслила Эрцин, пока я рядом, я не дам ей возможности добиться своего!

Глава 103. День смерти

= Дворец Чжунцуй =

Благородная супруга протянула младенца Юнжуна императору, а малыш потянулся пухлыми ручками к отцу.

– Юнжун так привязался к вашему величеству, – с улыбкой сказала благородная супруга Чунь. – Каждое утро, едва открыв глазки, ищет вас!

Но Хунли не стал обнимать Юнжуна, лишь легонько пощекотал пальцами его носик. На него ни с того ни с сего навалилась тоска.

Благородная супруга Чунь заметила, что император чем-то расстроен, поэтому подала знак кормилице забрать малыша, а затем осторожно спросила:

– Ваше величество, вчера я сочинила одну мелодию, не желаете ли послушать?

Хунли нехотя согласился, и они немного поиграли вместе на цине и выпили несколько кувшинов вина. Щеки благородной супруги Чунь раскраснелись, она в неге прижалась всем своим телом к императору и чарующим голосом произнесла:

– Ваше величество…

Но император отстранил ее и серьезно проговорил:

– Я вдруг вспомнил, что мне еще нужно кое-что сделать, а ты ложись спать.

Глядя вслед уходящему владыке, Юйху удивилась:

– Госпожа, что сегодня с его величеством? Он как будто чем-то сильно озабочен.

Благородная супруга Чунь задумалась и спросила:

– А какой сегодня день?

Тем временем во дворце Чанчунь императрица уже готовилась ко сну. Она сидела перед зеркалом, Вэй Инло одну за одной вынимала шпильки из ее прически. Оставалась еще почти половина, когда со двора послышались крики:

– Император прибыл!

Двери в покои отворились, и вошел император. От него исходил обильный винный дух.

С наполовину распущенными волосами императрица поднялась, чтобы поприветствовать его.

– Ваше величество… Почему вы здесь?

Император, казалось, был сильно пьян. Он какое-то время пристально смотрел на нее, а затем крепко сжал ее руку:

– Сегодня день смерти Юнляня.

Императрица застыла в изумлении.

– Я сам дал ему имя Юнлянь, рассчитывая, что он станет моим наследником, – начал император немного заплетающимся языком. – И он не обманул моих ожиданий. Умный, усердный в учении, прилежный! Когда Юнляню было восемь лет, я взял его на охоту в Мулань. Он смог застрелить орла и сам принес его мне…

Он рассказывал разные случаи из жизни Юнляня, вспоминая мельчайшие подробности, словно словоохотливая старая нянька. По мере того как императрица слушала его рассказ, ее глаза наполнялись слезами. Она понимала, что император пьян, ведь, будучи трезвым, он не был таким сентиментальным.

– Ваше величество, – участливо произнесла императрица, усадив Хунли на ложе рядом с собой. – Когда Юнлянь умер, вы на пять дней отложили все государственные дела, чтобы предаться скорби. Это ли не пример самого любящего на свете отца?

– Ха-ха, – засмеялся Хунли. Но это был смех сквозь слезы. – Какой отец на этом свете не будет горевать по поводу преждевременной кончины своего малолетнего сына?

– Император может скорбеть только в трех случаях, – печально ответила его супруга. – По случаю смерти родителей, по причине серьезных природных катаклизмов, а также если страна терпит крах. Во всех остальных случаях, ваше величество, вы просто не имеете права этого делать.

Император, который уже готов был разрыдаться в голос, сдержал слезы и пробормотал:

– Так и есть. Я – сын Неба, не только один Юнлянь,