– Что ж, если так, нам стоит поужинать.

– Эм… – я озадаченно покосилась на темный экран. – Хотите сказать, что уже закончили?

– Не совсем. Мне удалось снять блокировку и отменить установленный курс. Сейчас система рассчитывает новый. Судя по нашим координатам, понадобятся сутки, чтобы вернуться на «Гермес». Горауканцы гораздо ближе. И если они нас засекут, – на его лице мелькнуло подобие усмешки, – я не хочу быть голодным. Идемте.

– А двери? Они же закрылись! Как мы выйдем отсюда?

– Элементарно. Я настроил систему на свой личный код. Так что с этим проблем не будет.

Все еще сомневаясь, я поднялась. Но Рейн оказался прав: двери беспрепятственно пропустили нас, стоило ему приложить ладонь к сенсорной панели замка. С одной стороны, это вызвало во мне волну уважения к его способностям и знаниям, а с другой…

Я поняла, что снова стала пленницей, только теперь уже командора. Без его разрешения мне ни войти, ни выйти, ни в туалет отойти. И это было не слишком приятно.

– Почему вы настроили все замки на себя? – пробурчала я, когда мы уже сидели за столом.

Рейн активно налегал на витаминно-протеиновые стейки, а я лениво ковырялась в тарелке.

– Чтобы вы не вздумали сделать глупость.

– Это какую же? – я вздернула брови, всем своим видом демонстрируя предельный интерес.

Он отложил вилку и посмотрел на меня.

– Хотите откровенно?

– О, да. Горю желанием!

– Не стоит ёрничать, лирра. Я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете.

Его слова заставили меня насупиться. Тон, которым он со мной говорил, мне совсем не понравился. Так разговаривают с ребенком. Глупым и безответственным.

Командор продолжал, сверля меня своим невозможно серьезным взглядом:

– Я заинтересовался вами, когда вы лежали в медбоксе. Слишком уж Маркус Драммон рвался забрать вас с «Гермеса». Но вы хотели остаться, да и Нурран постоянно строчил доклады о вашем беспрецедентном случае. «Гермес» все-таки научно-исследовательская станция, а случаев амнезии действительно не зафиксировано в истории модификатов, так что я посчитал резонным пойти вам навстречу. В результате вы успели подвергнуться нападению, стать жертвой похищения, настроить против себя президента Гораукана, а заодно дать ложную надежду астарийцу. И все это буквально за несколько суток. Левицкий не собирался ухаживать за вами или оказывать знаки внимания. Он знал, что вы помолвлены с горауканцем, и не стал бы вмешиваться. К тому же несовместимость ваших рас научно доказана. Из чего у меня следует закономерный вопрос.

Он сделал паузу, а у меня внутри все упало. Я уже знала, что он спросит сейчас. Знала и заранее искала ответ, которого не было.

– Как вы узнали, что он почувствовал в вас шатэль?

Мои щеки обдало жаром. Я опустила ресницы, мечтая скрыться от пронзительного взгляда Сагиры, и сжала вспотевшие ладони.

– Это личное, – буркнула, глядя в тарелку. – Сомневаюсь, что должна обсуждать это с вами.

– Не должны, – согласился он. – Но Левицкий один из моих подчиненных. Я несу ответственность за его моральное и физическое здоровье. И мне не хочется, чтобы вы давали ему ложную надежду.

– С чего вы взяли, что эта надежда ложная? Если совместимость подтвердится, я согласна стать его женой!

– А кроме этой совместимости вас с ним еще что-то связывает?

– А вот это вас не касается! – отрезала я.

Какого черта пристал ко мне? Я уже для себя все решила! С Дэмианом буду, как за каменной стеной, мужик он хороший, основательный, меня в обиду не даст. А там – «стерпится – слюбится». Мама всегда говорила: от добра добра не ищут, так что хватит мечтать о несбыточном. Лучше сосредоточиться на насущных делах.

– Что вы знаете о деррангах?

Вопрос обескуражил меня. Я не ожидала, что Рейн так резко сменит тему, а потому не задумываясь произнесла:

– Это первая и единственная раса, выведенная на Земле лабораторным путем для освоения дальнего космоса.

– И все?

– Ну… – наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то особенное. Но нет, я гораздо больше узнала об астарийцах и горауканцах, чем о деррангах. – Активный ген передается по наследству только с Y-хромосомой. Вот, пожалуй, и все.

Он откинулся на спинку стула, не сводя с меня внимательных глаз.

– Да, дерранги исключительно мужчины. Но природа наградила нас одной особенностью, или проклятьем, свойственным только нам. Мы, как астарийцы, чувствуем идеальную пару. Но в отличие от них, у нас срабатывает так называемый «импри́нтинг», запечатление спутницы на эмоциональном и физиологическом уровне. Мы способны чувствовать эмоции пары, как свои собственные. И чем теснее контакт, тем сильнее эмпатия. Иногда… иногда это доставляет большие проблемы.

Последние слова Рейн процедил. Что-то хрустнуло.

Я перевела взгляд на его руки и увидела сломанную вилку. Он переломил ее двумя пальцами, пока говорил.

Его лицо не изменилось. Все та же невозмутимая маска, все тот же серьезный, пронзительный взгляд.

Только мне захотелось сжаться под этим взглядом.

– Не понимаю, зачем вы рассказываете мне все это?

– Я был женат.

Мои брови снова полезли на лоб. Командор заскучал и решил пооткровенничать?

– Поздравляю.

– Ваши поздравления опоздали на пять лет. Я потерял семью.

– Ой, – я смутилась. – Соболезную.

– Не стоит. – На его лице не дрогнул ни один мускул, словно речь шла о погоде. – Я давно пережил потерю. Моей семьей стал «Гермес» и люди, которые там живут. Мне этого было достаточно. А потом появились вы.

И тут у меня внутри все похолодело.

Сглотнув, я попыталась собрать волю в кулак и глянуть в глаза мужчине, рядом с которым мое сердце срывалось на сумасшедшую пляску.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что уже поздно, и нам следует отдохнуть, пока есть такая возможность. Но дверь в капитанскую каюту сломана. Я не смогу ее восстановить. Поэтому предлагаю вам разместиться в кают-компании. На всякий случай запритесь изнутри, здесь есть ручная настройка. Вам нужно только приложить идентификатор к замку.

– А вы? – я снова была сбита с толку сменой темы.

– Я останусь в рубке. Там довольно удобные кресла.

Впервые за последние несколько часов губы Сагиры дрогнули в полуулыбке. От уголков его глаз побежали морщинки-лучики, озаряя лицо и делая командора моложе.

Я засмотрелась. Глупое сердце радостно замерло, пока я жадно впитывала в себя эти изменения. И сама не заметила, как заулыбалась в ответ.

Наивная дура.