тихо ответила Ширке, — Эрик наложил чары на всех защитников города. Поэтому они не ведают страха.

— Поразительно, — только и успел произнести Родерик, перед тем как выйти на набережную.

От открывшегося перед ним зрелища, у него отвисла челюсть. Огромный флот, пусть и меньший чем у его родного королевства был уничтожен. Сломан, взорван, разбит…

— Он что, посланник Бога? Тот самый ястреб света?

— Нет, просто крутой мужик, что классно магичит, — как ни в чём не бывало, ответил Исидоро, перешагнув через труп демонического солдата.

Стоило им достигнуть набережной, как из воды тут же вынырнули сразу четыре гигантские твари, но это даже не замедлило Гатса и Серпико. Раскалённый докрасна меч лишил первую из них жизни разрубив морду пополам. Вторая тварь, что попыталась схватить хоботом Гатса, заверещал от боли, стоило ей прикоснуться к пылающему воину. Третья на миг застыла, чтобы через мгновение начать распадаться, будто разрезанная тысячами острейших лезвий. Последнюю прикончила молния ударившая с небес.

Тихое рычание волка совпало с появлением ещё одного корабля, над палубой которого парил старик. Он хотел уже что-то сказать, как за его спиной вспыхнуло маленькое солнце, ослепившее всех. Стоило Родерику и остальным промогаться, как они увидели, что старика на прежнем месте уже нет, а мачта за его спиной медленно заваливается назад.

Туман, что всё так же окружал город начал формироваться в огромную фигуру, похожую на человека. Тот самый старик, что должен был погибнуть во вспышке, оказался на странной летающей твари, уносящей его подальше от побоища.

* * *

Появление гиганта сплетённого из туч, что пах молниями и кровавым безумием, стало сюрпризом. Причём сюрпризом неприятным. Пытаясь на ходу оценить, с чем именно я столкнулся, пришлось признать, что я понятия не имею. Несколько пробных заклинаний разных стихий не дали никакого результата, гигант был фактически нематериален, и с лёгкостью восстанавливал своё тело.

Впрочем, его ответный удар молниями тоже был неэффективен, вовремя применённая защита от них сработала как надо. Осталось придумать, как с ним справиться. Он пытался что-то говорить, обращаясь ко мне и, кажется, Гатсу, но я его особо не слушал, продолжая пытаться подобрать заклинание, что нанесёт ему хоть какой-то урон. Вполне возможно, что что-нибудь из школ некромантии и очарования и сработали ли бы, но я никогда не был в них силён.

Чувствуя, как истощается защита от молний, я принял решение. Пусть это заклинание я последний раз использовал ещё во времена Первого Мендевского Похода, но сейчас это единственная возможность нанести ему хоть какой-то урон.

Книга заклинаний открылась сразу на нужной странице, и каркас плетения проявился над ней. Напитав его силой, я активировал его.

— Ангельский Аспект, Высший.

* * *

Звон хрустального колокольчика, что достигал самых потаённых уголков души, пробуждая всё самое лучшее в людях, прозвучал над городом. Казалось, что вслед за звуком, по улицам и подворотням прокатилась невидимая волна, смывающая с душ людей всё лишнее.

Два белоснежных крыла и ореол света в ночной темноте, провозгласили приход ангела.

Глава 4

Новая история

Эта ночь стала откровением для многих. Горожане, что привыкли к своей тихой и сытой жизни были в панике, зарево от пожаров в порту виднелось из любой точки города. Солдаты, что ещё несколько часов назад были уверены, что сражаться они будут лишь с «непобедимыми» кушанами, сейчас стояли лицом к лицу с настоящими демонами из преисподней. Богатые торговцы, для которых вся эта война была отличным поводом заработать, узрели все её ужасы. И священнослужители, для многих из которых вера была чем-то эфемерным, далёким, но явление демонов и… ангела, заставило их, возможно, начать впервые искренне молиться.

Сплетённый из грозовых облаков демон взирал на белокрылого ангела, парящего в ореоле света со страхом, с неверием, с опаской. Он был готов противостоять другим апостолам, сокрушить жалких людишек, даже сразиться с тем, кто покусился на его власть над этим миром, но ангел… Посланник небес завораживал и пугал его, а то, что его пугало — должно было быть уничтожено!

Каскады молний ударили по одинокой крылатой фигуре, зависшей в небе над городом. Разряды электричества были столь сильны, и было их так много, что казалось, что над портом зажглось новое солнце, белое и гремящее. Толстые молнии создали столь сильный грохот, что казалось в мире не осталось больше других звуков. И лишь те, в ком вера была сильна, не прервали своих молитв, чувствуя то тепло и свет, что они ощутили после явления ангела. Они молились, чтобы один из божественного воинства спас их от того, кого за глаза называли Демоническим Императором.

Грохот постепенно угасал, оставшись лишь в виде слабого эха, что ещё блуждало по городским переулкам, и люди посмели поднять свой взгляд к небесам. Они боялись увидеть на месте посланника небес лишь пустоту, но увидели яркий свет, чистый и незапятнанный.

Ангел, казалось, не заметил атаки демона. Вытянув руку, он зажёг в ней копьё из чистого света и метнул его. Золотистый росчерк пронзил небо и те тучи, из которых состояло тело демона. Лицо Императора Ужаса исказилось и стало распадаться. Он, впервые за долгое время… боялся. Боль в месте попадания копья света сводила его с ума, перед глазами начали мелькать лица тех, кого он приказал казнить, пытать, мучать. Сияющие глаза, смотрели ему в душу и не обещали спасения, лишь кару, за все его грехи.

Попытавшись развеять свою проекцию, Ганишка вдруг понял, что не может этого сделать. Что-то намного сильнее его укрепило ту нить, что связывала реальное и астральное тело. Эта пуповина стала прочнее стали и по ней потёк жидкий огонь. Демон бился изо всех сил, будто дикий зверь в капкане, но всё было тщетно, золотистый свет добрался до него.

Пронзительный крик был громче раскатов грома. Демон кричал не от переполняющей его ярости, а боли. Боли, что испытывал грешник, явившийся на высший суд. Сама его душа, чёрная и искажённая, пылала в пламени искупления.

Лицо демона развеялось, а грозовые тучи превратились в обычные облака, и лишь ангел остался парить в вышине, озаряя город истинным светом. Белокрылый недолго бездействовал, и вскоре обратил свой взор на город. Каждый, кто в этот момент смотрел на него, ощутили на