Берта погрузилась в негодующее молчание.

Внезапно дверь открылась, и на пороге появился сержантСеллерс. Подав едва заметный сигнал офицеру, он улыбнулся Берте Кул:

— Привет, Берта.

Берта хмуро взглянула на него.

— В чем дело, вы, кажется, чем-то огорчены?

— Огорчена! Если вы полагаете, что я… О черт! Селлерс уселсяна стул.

— Как вы узнали, что она мертва? — спросил он.

— Я дотронулась до тела. Оно было холодным. Кроме того, вмашине стоял запах разлагающегося трупа. Я позвала ее. Она не ответила, нешевельнулась. Я поняла, что она уже несколько дней находится в машине. И тогдаменя осенило, сержант, это было как вспышка — как то удивительное прозрение,которое находит на полицейских. И тогда я сказала себе: «Боже мой, она мертва!»

— Вы догадались, что она мертва, прежде чем вошли в гараж?

— Я не знала.

— Тогда почему вы туда пошли?

— Я терпеть не могу терять того, за кем слежу.

— Понятно. Когда вы теряете человека в среду в полдень ирешаете, что вам не следовало этого делать, вы в пятницу вечером возвращаетесьна то место, где остановились. Очень похоже на движущиеся картинки в тире,которые замирают на месте, когда вы спускаете курок.

— Нет. Не так.

— Хорошо, тогда что же?

— Я только осматривала место.

— Вы должны были действовать более профессионально, Берта.

— К черту то, что я была должна. Я потеряла ее там, и у менябыло право вернуться и поискать.

— Как вы узнали, что потеряли ее именно там?

— Она свернула на эту улицу, и больше я ее не видела.

— Тогда почему вы не остались там, когда следили за ней?

— Потому что я думала, что она проехала до следующего угла иповернула направо.

— А что заставило вас изменить свое мнение?

— Я доехала до следующего угла, увидела, что она неповернула направо, и тогда свернула налево.

— Вы сказали, что она не поворачивала направо.

— Да.

— Как вы это узнали?

— Потому что, когда я начала поворачивать направо, улицабыла пуста. Я не думала, что она могла повернуть направо, а потом обогнутьквартал.

— Итак, вы передумали и повернули налево?

— Совершенно верно.

— Но с левой стороны улица тоже была пуста, не так ли?

— Да.

— И по той же самой причине, по которой у нее не быловремени повернуть направо и обогнуть квартал, у нее не могло быть времениповернуть налево.

— Вот почему я и вернулась туда. Селлерс окинул ее любезнымвзглядом.

— Это великолепно, Берта. В будущем, когда вам захочетсясделать саркастическое замечание насчет того, как много времени требуетсяполицейским, чтобы сделать правильный вывод, вы сможете вспомнить, что дажесамому лучшему частному детективу понадобилось два или три дня, прежде чемтакая простая догадка, вроде вашей, просочилась в голову. Как получилось, чтовы заглянули именно в этот гараж?

— Я вышла, чтобы посмотреть, куда она могла деться… и чтомогло случиться. Я обнаружила, что улица имеет два тупика — справа и слева.Тогда я поняла, что она не могла повернуть за угол и заехать мне в тыл. Онадолжна была исчезнуть до того, как добралась до угла.

— А вы не заметили этого двумя кварталами раньше?

— Сказать по правде, нет, не заметила, — как-то пристыженнопризналась Берта. — Я думала, что это самое обыкновенное преследование, одна изтех вещей, которые имеют значение только для тех, кто за это платит. Когдамужчина нанимает незнакомого человека следить за его женой, это означает, чтоон поставил крест на своей супружеской жизни, и безразлично, флиртует ли она сТомом, Диком или Гарри.

— Милая философия, — сказал Селлерс. — Мне жаль, Берта, чтоу меня нет времени для спора о семейной жизни. Почему вы решили, чтопреследование — не такое уж важное занятие?

— Я думала, что это рутинная работа.

— Тогда почему вы не заметили, что там двойной тупик?

— Я была очень сердита на себя и на эту женщину. Она ехаласпокойно, ровно вела машину и держалась так открыто, что слежка за ней несоставляла особого труда, и я размечталась. Я ехала за ней следом почтимеханически, а мои мысли были впереди на тысячу миль. И вдруг она выкинула этотномер. Тогда я рассердилась, и мне просто не пришло в голову, что она могласвернуть куда-нибудь в гараж.

— До недавних пор?

— Да, — сказала Берга.

— А в среду вы не осмотрели гараж?

— Нет. Я осмотрела дороги. Я думала, что она повернула накакую-нибудь подъездную дорожку и вошла в один из домов.

— А если она свернула на дорожку, то почему бы ей не заехатьв гараж?

— Тогда мне не пришло это в голову.

— А на появление другой идеи вам понадобилось три дня?

— Да, если вам хочется быть чертовски саркастичным.

— Вы видели бумагу, которая лежала на полу автомобиля?

Берта поколебалась.

— Да или нет?

— Да.

— И брали ее в руки и читали?

— Да. В общем-то, я только посмотрела на нее — так сделал быкаждый.

— «Так сделал бы каждый», — повторил сержант Селлерс.

— Уж не думаете ли вы, что, найдя мертвую женщину, я неосмотрю все вокруг?

— Вы знаете, что мы не любим, когда люди топчутся на местепроисшествия и оставляют отпечатки пальцев после того, как обнаруживают труп?

— Хорошо, должна я была выяснить, жива она или нет?

— Об этом я и веду речь. Вы ее потеряли… в среду?

— В среду около полудня.

— Вы нашли ее, когда стемнело, вечером в пятницу. Она лежалав автомобиле, и как только вы это обнаружили, то почувствовали трупный запах.Вы дотронулись до нее, она была холодной. Вы заговорили с ней, но она непошевелилась. Тогда вы подняли эту бумагу и прочли ее, чтобы убедиться, что онамертва.

— Откуда я могла знать, что там написано. Это могло бытьчто-то важное. Может быть, она хотела, чтобы что-то сделали.

— Что могло бы вернуть ее к жизни?