На лице Берты одно выражение сменялось другим.

— Похоже, это вас удивляет, — сказал Селлерс. — Вам быследовало догадаться, что у него есть сообщница.

— Почему вы так решили?

— Кто-то должен был напечатать на машинке его жены этиписьма, и напечатать профессионально, кто-то должен был позвонить ей и вызватьв гараж. Это единственное слабое место во всей схеме. Ему нужна была сообщница.И если я найду эту женщину, — а я найду ее и заставлю говорить, — тогда я смогуобвинить Эверетта Белдера. Это тот случай, когда ясно, кто совершил убийство.Единственная проблема заключается в том, смогу ли я достать улики, которыедокажут, что это преднамеренное убийство, и пошлют виновника в газовую камерутюрьмы Сан-Квентин. Я, — продолжал Селлерс, — только хочу сказать вам, Берта,что если вы станете на моем пути и вмешаетесь с какими-нибудь уликами или ещераз спутаете мне все карты, то я разровняю вас не хуже парового катка. Это все.Теперь можете идти.

Элси Бранд подняла голову, как только Берта открыла дверь.

— Доброе утро, миссис Кул.

— Здравствуй, — сказала Берта, прошла через приемную иопустилась на стул, стоящий около стола Элси. — Я выгляжу как Божий гнев… Ичувствую себя соответственно.

Элси улыбнулась:

— Я прочла в газете, что тело было обнаружено частнымдетективом, женщиной, которая работала по этому делу. Полагаю, что этопотребовало большого напряжения. Вам удалось поспать?

— Я даже глаз не сомкнула.

— Неужели все так плохо?

Берта хотела что-то ответить, но передумала и вместо этоговзяла сигарету.

— Я бы все отдала, чтобы здесь оказался Дональд.

— Да. Могу себе представить, как вам его недостает. Но ведьвы не работаете над этим случаем, не правда ли?

Берта молча зажгла сигарету. Элси продолжала:

— Насколько я поняла, Эверетт Белдер забрал у вас это дело?

— Элси, если мне не с кем поговорить, я тупею. Дело не втом, что ты можешь дать мне какой-нибудь проклятый дельный совет, — поспешноприбавила она, — но мысли всю ночь напролет бродили в моей голове. Я такглубоко увязла, что не могу выбраться и боюсь идти дальше.

— Вы хотите сказать, что глубоко увязли в деле с ЭвереттомБелдером?

— В этом проклятом деле об убийстве.

— Полиция считает, что это убийство? Как я поняла изрепортажа, это был несчастный случай. Она оставила мотор включенным…

— Полиция думает, что это убийство. Я думаю так же. И это иесть самое настоящее убийство. Я пыталась срезать углы и оказаться более ловкой— но запуталась.

— Я не представляю, как это может оказаться убийством, —сказала Элси. — Полиция в этом уверена?

— Уверена. Они знают, кто это сделал. Это вовсе не обычноедело об убийстве, где ты размышляешь, кто является виновной стороной. Здесь тызнаешь, чьих это рук дело, а он сидит за твоей спиной и смеется в рукав. И вовсем этом проклятом деле есть только одно слабое звено, за которое я надеюсьухватиться. Мне бы следовало пойти к сержанту Селлерсу и выложить на стол своикарты, но я боюсь это делать. Нужно было вовремя рассказать обо всем полиции, атеперь это может принять для меня скверный оборот.

На лице Элси выразилось сочувствие.

— Почему же вы не рассказали?

— Будь я проклята, если знаю почему, — призналась Берта. —Меня, конечно, встревожило, что сержант Селлерс выхватил у меня из рук третьеписьмо и не рассказал, что в нем было. Ну его к черту, он никогда и нерасскажет. Тогда я подумала: «Хорошо, приятель, убирайся к дьяволу. В следующийраз, когда я попытаюсь помочь тебе выбраться, ты еще об этом вспомнишь!»

— Я отлично представляю, что вы чувствуете, миссис Кул. — Иулыбка мелькнула в глазах Элси. — Тогда я решила, что сержант Селлерс что-тозатевает.

— Мне было очень неприятно, — призналась Берта. — Япораскинула мозгами и решила, что скорее увижу его в аду, чем удостою такойвеликой чести, как хорошая мысль о нем. Полагаю, что во всех неприятностях,свалившихся на меня, я могу обвинить Дональда.

— Зачем винить его за то, что вы получили ключ к разгадке?

— Я хочу обвинить его за тот путь, которым я ее добыла. Япривыкла руководить сыскным агентством. И никогда не думала противостоятьполиции. Я никогда ничего не скрывала. Я потихоньку тащилась со своим маленькимсыскным агентством, зарабатывая небольшие деньги, и у меня на счету был каждыйпенни. Потом появился Дональд.

Берта умолкла, делая длинную затяжку.

Маленький мозговитый дьявол, — продолжала она. — Деньги длянего ровным счетом ничего не значили. Он тратил их, как воду в жаркий день, иразрази меня гром, если у него не было сноровки, чтобы заставить их течь, кактечет вода сквозь дырявую крышу. Я никогда в жизни не видела столько денег. Ион никогда не играл по тем правилам, которые предлагали другие. Он был на двеили три головы выше каждого, держал карты очень близко к груди, всегда готовыйк заключительному яростному удару, который приберегал все это время, и лавинаденег обрушивалась на нас, потому что он знал правильный ответ задолго до того,как кто-нибудь хотя бы начинал догадываться.

Ладно, мне надоело признание, что Дональд намного лучшеменя. У меня тоже будет возможность играть, прижимая к себе карты, я простобуду молчать. Мне нужно бы говорить, а теперь говорить слишком поздно. Ясхватила пчелу за жало. Я не могу ее отпустить и не знаю, что делать.

— Если вам нужно выговориться, то расскажите мне обо всем, —сказала Элси.

— Ее убил муж, и в этом нет ничего сверхъестественного. Делов том, что он проделал это так умно, что его никогда не смогут обвинить вубийстве, даже если найдут доказательства. Но у него есть сообщница. И вопрос втом, кто она?

Элси Бренд улыбнулась: — Понятия не имею.

— Когда я говорю, то мне становится лучше, — призналасьБерта, — и мысли понемногу проясняются. У него есть сообщница. Одно время ядумала, что это мать Карлотты. Однако у них противоположные цели.

— Она была здесь вчера?

— Да. Хотела узнать, кто парикмахер Белдера. И я узнала, зачто получила пятьдесят долларов. После этого от меня требовалось позвонить поуказанному телефону и назвать имя парикмахера.

— И у вас есть номер этого телефона? — спросила Элси.

— Есть, я его проверяла. Это кассовый отдел аптеки, котораянаходится в деловой части города. Кто-то ждал там моего звонка. Возможно, матьКарлотты.