Девушка очень симпатичная: длинные темно- русые кудри, блестящие, словно вычищенная шкура лошади, полные губы и крепкая фигура, таким обычно корсет ни к чему. Стройная, загорелая, в бледно-голубом кашемировом костюме с юбкой до колен и в симпатичных туфельках на маленьком каблучке, которые можно с уверенностью назвать золотой серединой между рабочим и клубным стилем. Совсем не то что Аманда — откровенная, как бюстье от Вивьен Вествуд.

Итальянский парень при ближайшем рассмотрении оказывается действительно неотразимым. Повезло девчонке. Сидит между такими мужчинами и, судя по ее улыбке, наслаждается каждым моментом.

Может ли это быть пресловутая «она»? Безликая до сих пор особа, существование которой Аманда постулировала с уверенностью фанатика?

Я опять украдкой бросаю взгляд в сторону Эдди Феррара и понимаю, что меня засекли.

Он улыбается мне.

Не то чтобы игриво намекает на что-то, а почти по-дружески усмехается — так вы улыбаетесь человеку, определенно знакомому, вот только имя напрочь вылетело у вас из головы. Можно сделать вид, что я не заметила его, и скрыться. А можно улыбнуться в ответ.

Ничего не могу с собой поделать. Улыбаюсь.

С вами бывает такое: когда вы делаете что-то, кажется, что это то, что надо, но сразу затем, как сделали, понимаете свою ошибку?

Улыбка как раз оказалась ошибкой.

Совершенно неверным выбором.

Он наклонился к итальянцу, что-то сказал, а потом встал и направился на танцпол.

Он идет ко мне! Что же теперь делать? Слишком поздно хватать сумку и бежать к выходу. Я могу притвориться, что не говорю по-английски, но, зная, как мне везет, я наверняка напутаю что-нибудь в своем школьном французском, а он, выяснится, знает язык в совершенстве. Я так отупела на этой работе!

Совершенно растерявшись, я кидаюсь обратно в толпу и, бешено работая локтями, продираюсь к бару.

Думаю, я от него оторвалась.

Вспомнив пару приемов, которым учил меня брат, я отвоевываю себе барный стул и встречаюсь

взглядом с темнокожим парнем, явно стоящим за

стойкой не просто так.

— Бад», пожалуйста.

— Дайте два.

Мне не удалось стряхнуть хвост, как я думала.

Что-то теплое и шерстяное протискивается мимо

меня, и рядом оказывается Эдди Феррар.

— Привет.

Он опять мне улыбается.

У него очень сексуальная улыбка.

Это нечестно.

Один уголок рта загибается чуть выше другого, глаза хоть и усталые, но бодрые и ясные. Такт и внимание.

Бармен ставит две запотевшие бутылки на стойку перед нами.

— Запиши это на мой счет, Энди, спасибо.

Я хватаю собравшегося было уходить бармена за руку и сую ему скомканную двадцатку.

— Нет, запиши это на мой счет, Энди, спасибо.

Бармен улыбается мне, блестя в темноте белыми зубами.

— Конечно, леди, как скажете.

Вот это умно, Белл. Главное, побольше хамить этому парню, а почему нет?

Отличное начало. Пожалуй, теперь начала вообще не будет. Я буду следить за ним, но об общении речи больше не будет.

Ну что, я же пыталась спрятаться, но не получилось.

Я мысленно беру себя за ухо и заставляю повернуться к нему. Мой отказ принять от него угощение, судя по всему, его совершенно не смутил. Он улыбается пуще прежнего.

Взяв со стойки свое пиво, он приподнял бутылку в шутливом тосте.

— За первого человека, который угостил сегодня меня. Твое здоровье.

— Ты, наверное, сидел не с теми людьми — я получила больше предложений, чем неизвестный Ренуар на аукционе «Сотби». С другой стороны, тебя ведь не нарядили в платье размером с носовой платок.

Он слегка закашлялся, поперхнувшись пивом.

— Нет, кажется.

Хорошо еще, что он смотрит скорее заинтригованно, чем разочарованно.

Аннабел Льюис. Умение номер один: говорить глупости в самые неподходящие моменты.

Я замолчала, подавленная собственным идиотизмом, и первым прервал затянувшееся молчание он, представившись:

— Эдди Феррар. — Он протянул руку, которую я машинально пожала. — Мы знакомы, так ведь?

Ну, во всяком случае, я его знаю. И все. что сообщила о нем «Большая энциклопедия Эдди» в лице Аманды. Но с чего он взял, что мы знакомы? Наверное, свою роль сыграло то, что я уже две недели неотступно следую за ним по пятам. Наверное, я вовсе не скользила незримой тенью, как мне казалось.

Что мне сказать? «Да, я та, чье лицо постоянно маячит у тебя в зеркале заднего вида?»

— Нет, не думаю.

— У тебя такое знакомое лицо, и когда я увидел, что ты смотришь, то подумал…

— Прости, я не хотела таращиться вот так, просто мне твое лицо тоже показалось знакомым.

Ты быстро соображаешь, Аннабел. Не идеально, но не так уж плохо, учитывая обстоятельства.

— Так, может, мы все-таки знакомы? — спросил он.

Я покачала головой.

— Нет, ты скорее всего просто кого-то мне напомнил.

— Да? И кого же?

Моего будущего любовника. Черт, неужели я правда это подумала? Слава богу, что у меня хватило мозгов не говорить этого вслух! Странно, что мне вообще пришло это в голову.

А может, совсем не странно. Нужно быть слепой, пьяной или глупой, чтобы не заметить, насколько симпатичен этот парень.

Неудивительно, что Аманда решилась на дорогостоящее совращение.

Он между тем по-прежнему ждал ответа. Я перестала жадно пялиться на него, словно голодающий на плитку шоколада, и загадочно улыбнулась. Эй, Моне Лизе это помогло, а кто она такая? Всего-навсего картина маслом. Почему бы не попробовать и мне?

— Одного человека, с которым мы вместе учились в университете, — не моргнув глазом солгала я.

— Друга или любовника?

— Ни то ни другое.

— Ах вот как? — переспросил он.

— Я только смотрела на него издали и вздыхала, — улыбнулась я, притворяясь, что шучу.

— Врунья, — ответил он, но улыбка не исчезла. — Ты здесь одна?

— Вообще-то я ждала друга. — Я решила использовать старую отговорку, при этом сейчас это была правда. Я притворилась, что смотрю на часы, и сделала огорченное лицо. — Но. кажется, меня обманули.

— В таком случае…

Он замолчал, дав мне возможность представиться.

— Аннабел. Аннабел Льюис.

— Аннабел. — Он медленно улыбнулся. — В таком случае, Аннабел, обещай, что не упадешь в обморок, если я еще раз попытаюсь угостить тебя.