и даже восхищения, но прожив в Мрамгоре два месяца, она ни с кем так и не сошлась по-настоящему близко, Ян по-прежнему оставался ее единственным другом. Так почему же сейчас, он должен ее с кем-то делить?!

Раньше он не допускал мысли, что в жизни Деи может появиться парень, который просто придет и уведет ее за собой, пока он молчит о своих чувствах. Но сегодня мысли именно такого характера не давали ему сосредоточиться на занятиях. Единственное, что его обнадеживало, так это то, что Дея не выказала к нему никакой симпатии. С другой стороны, она всегда была довольно замкнута и делилась далеко не всеми своими впечатлениями.

– Ян, – позвала Дея, пришибленного грузом тяжелых мыслей друга.

– А! – встрепенулся он.

– Ты уже полчаса изучаешь один разворот.

– Да? – опомнился он. – Э-э-э, текст сложный.

– Серьезно? – Дея окинула его внимательным взглядом, – а мне показалось, что на этом развороте одни иллюстрации.

– Действительно, – он нервно хихикнул, посмотрев, наконец, в книгу и удостоверившись, что подруга права.

– Пойдем-ка, – позвала она, вставая со скамьи и забирая у Яна книгу.

Он помог ей собрать те, что читала она и, расставив их по полкам, они направились в комнаты.

Пока Ян разжигал в камине огонь, Дея пересказывала прочитанное, устроившись на диванчике и обложившись подушками. Сегодня она выбрала повесть о великой Веде, которая поплатилась свободой за то, что пыталась помочь людям.

– Далеко за Лимонной рекой и Медовыми полями есть Дурман остров, – пересказывала она прочитанное. – Когда-то это была одна из самых плодородных земель в окрестностях Мрамгора. Реки Там и Сям протекали вдоль этих земель, а на заливных лугах паслись стада самой богатой и благополучной деревни близ столицы.

Когда огонь занялся, Ян принес из комодика в спальне пару яблок и бутыль морошкового сока.

– Как тебе удалось выпросить у Ведары столько сока? – поразилась Дея, улыбаясь.

– Ты меня вдохновляешь, – произнес он с нежностью. – Я же знаю, ты его любишь.

– Я-я-ян, – протянула она, даря ему самую лучшую из своих улыбок.

– Да я просто сказал ей, что ты как всегда не успела на ужин, и она передала это для тебя. Ты же знаешь, что она к тебе не равнодушна. Ну, рассказывай, что там дальше про благополучную деревню, – попросил Ян, протягивая ей наполненный стакан.

– Ее постигла страшная участь, – продолжила она, делая глоток сока. – В деревне стали происходить странные дела. Почти все младенцы рождались мертвыми, что не роды – то трагедия в семье. А когда женщины стали боятся бременить, деревенские мужчины отправились за помощью к Ведам.

Долго не могли разобраться в природе этой напасти, но потом одна из ведуний – Морита Кария, обратилась за помощью к своему старинному другу. Тот присоветовал ей исцелять матерей травяным зельем и дал его рецепт. Оказалось, что в Багорте не хватает одного растения – дурмана обыкновенного. Но находчивый и сердобольный друг, предложил свою помощь и рассказал Морите, где добыть диковинную травку. И даже отправился вместе с ней на ее поиски. Вернулись они через пару недель и привезли прекрасный дар, который впоследствии обернулся проклятьем.

Морита передала семена одной из женщин, что выращивала лучшие травы в той деревне и вскоре они проросли – прекрасные белые цветы, чьи бутоны, Ведунья собирала для отвара. Недуг в конечном итоге победили, вернув женщинам радость материнства. Жители были счастливы, и все вернулось на круги своя, но всего на один год. Следующей весной все поля окрасились изумрудом и охрой, ультрамарином и кроваво-алым, нежно-розовым и янтарным и только сад той женщины, что посадила дурман-траву, сиял белизной. Это было начало конца.

Трава эта была лекарством лишь в небольших количествах, а разрастаясь, она косила скот, потому что оказалась страшнейшим одурманивающим средством для простых смертных. К тому же она завладевал полями и садами с поразительной скоростью, вытесняя все прочие растения. Дурман-трава уходила корнями глубоко в землю и отравляла даже саму почву, так что вскоре и древесные плоды стали ядовиты. Те, кто их ел, впадали в забытье. Скот пал, потому что вскоре лишился корма. Люди оставшиеся в разуме бежали в город, побросав свои угодья и некогда плодородные земли.

Ни одна из попыток Мориты свести дурман-траву, не увенчалась успехом. И тогда собрался совет Хранителей Багорта. И был суд. Морите, присудили пожизненное заточение.

Веды Багорта сделали все, чтобы ситуация не приняла устрашающих масштабов. Им пришлось закольцевать реки Там и Сям, зажав тем самым деревню в блокаду. Сейчас от той деревни остался лишь остров засеянный белыми цветами. Он по-прежнему зажат в кольцах двух рек, и пока они держат его, дурман-трава не распространяется дальше.

– Почему Мориту так строго судили? – ужасался Ян. – Она ведь хотела помочь.

– В Багорте очень строгий закон. Все Веды вмешиваются в дела Вселенной и должны нести полную ответственность за свои поступки. Если от действий Веда пострадают ни в чем не повинные люди, то наказание за проступок – смерть.

– Почему же ее тогда не казнили?

– Вайес вымолил для нее пожизненное заточение.

– Ужасная история, – Ян потряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из нее Деин рассказ. – С чего ты вообще решила читать про это?

– Это история Мрамгора, Ян. Она имела огромный резонанс во всем мире Ведов и запечатлена в галереи витражей.

– У нас в замке? – поразился Ян.

– Да, в этом замке.

– Ну и дела. Надо будет посмотреть на этот витраж.

– Я не против. А ты расскажешь мне, о чем сегодня прочитал?

– Если честно, я сегодня был не особенно внимателен, и у меня ничего толком не усвоилось, – проговорил Ян, уставившись в свой стакан.

– Тогда, может быть, ты расскажешь, что тебя так рассредоточило?

Ян поежился. Ему казалось, что в его голове просверлили дырочку и пытаются разглядеть сквозь нее его самые сокровенные мысли.

– Ничего особенного, – выдавил он, усаживаясь рядом с Деей. – Просто я так и не отдохнул как следует после сегодняшней ночи.

– Да нет, Ян, – протянула Дея, сощурив проницательные глаза, – тебя, что-то гнетет, но что именно ты мне сказать не хочешь.

Вместо ответа, он притянул ее к себе и по обыкновению зарылся лицом в ее волосах. Она же скинув туфли, забралась на диван с ногами и положила голову к нему на колени.

– Я не стану тебя неволить, когда будешь готов, расскажешь. Может я смогу помочь чем-нибудь.

«Можешь, Дея, можешь», – подумал он, перебирая ее волосы.

Они так и просидели на диванчике, молча слушая, как трещит в камине огонь, пока совсем не стемнело.

– Знаешь, Дея, – найдя в себе силы, заговорил Ян, – наверное, ты права