– И все это есть в полицейском рапорте? – спросил Демарко.

Шериф снова покачал головой:

– Никто ничего не писал. Насколько я знаю, единственное, что отразилось в прессе, так это письмо Висенте редактору, призывавшее Ройса оставить службу. Ройс отказался. И подал в суд на Висенте за клевету, дискредитацию личности и за то, что поставил на уши весь город, чтобы доказать, что он сделал что-то плохое.

– Но никто не мог, – подхватил Демарко, – потому что семья уехала, а шериф никогда не вел записи по этому делу.

– Ну и вот, – заключил шериф.

– И семью никак нельзя было отследить? – спросила Мэтсон.

– А кто бы за это платил? – парировал шериф. – Городской совет Абердина? Никаких обвинений не было, никаких нерассмотренных жалоб. Люди хотели жить с чистого листа, это их право. Собственно, так они и сделали.

– Висенте – адвокат, – сказал Демарко. – И, видимо, очень хороший. Зачем ему писать письмо, за которое его можно засудить?

– В этом иске нет никакой его заслуги, – пожал плечами шериф. – Даже Ройс это знает. Но его карманы гораздо глубже, чем у Висенте, и они становятся все глубже каждый месяц, каждый год.

– Настолько, чтобы лишить Висенте его преподавательской должности?

– Сами видите.

Демарко какое-то время размышлял, пытаясь сложить все детали воедино.

– И меньше чем через месяц, – сказал он, – в церкви Эли Ройса нашли семь скелетов.

– Ну, хотя бы не на кафедре, – пошутил шериф.

Рядовая Мэтсон прищурилась и на мгновение тоже задумалась.

– Итак, а на сегодняшний день, – сказала она, – что с этим решило ваше отделение?

– Дело об убийстве остается открытым, – ответил он. – Все девочки опознаны, останки возвращены семьям погибших. Мы держим ухо востро, как и местные парни из штата. Четыре жертвы были из других штатов, так что ФБР тоже участвовало в этом деле, в основном они копались в прошлом девочек, пробивали базы данных и всякое такое. Мы занимаемся основной частью раскрытия преступления. Но, знаете ли, из-за того, что финансирование постоянно урезается, ни у кого из нас нет ни времени, ни денег, чтобы вложить их в абсолютно мертвое дело, о котором большинство людей просто хотели бы забыть. Черт возьми, большинство этих девушек сбежали из дома. Их семьи отказались от них задолго до того, как их кости оказались в Абердине.

– А что насчет Вирджила Хелма? – спросил Демарко. – С моей точки зрения, он как раз был стержнем всего преступления.

– Может быть, – сказал шериф, – а может, и нет. Учитывая всю информацию, он тоже мертв. Мы просто еще не нашли могилу.

Шериф дал адрес Шарлин – пятнадцатилетней девочки, которая недавно жила с Макгинти, но добавил также, что никакой полезной информации она не даст.

– Тут определенный тип менталитета, – сказал он, – как у самой девушки, так и у ее семьи. Для такого менталитета пятнадцать лет – самое время обзавестись мужчиной. Если он ее кормит, обеспечивает крышу над головой, может, покупает ей туфли время от времени, то ничего другого от него и не ждут. А если у него есть запас наркотиков для всех членов ее семьи, и того лучше. Это совсем другое мышление, вы к такому не привыкли.

– На Севере таких тоже полно, – сказал ему Демарко. – Но главное в том, что все это не имеет никакого отношения к делу в церкви. Вы разбирайтесь с настоящим, а мы – с прошлым. Я хочу лишь выяснить, не говорил ли ей Макгинти ничего про это.

– Удачи вам с этим, – сказал шериф. – Я просто сомневаюсь, что Макгинти поделился бы такой информацией с кем-то, кроме своего брата. Если у него вообще есть чем поделиться. Конечно, вы можете попробовать, но я считаю, что в итоге вам это ничего не даст. Может, даже запутает.

На обратном пути в Абердин Джейми задала вопрос, который уже вертелся в голове Демарко.

– Возможно ли, что Висенте подбросил скелеты, чтобы обвинить Ройса? Стоит ли вообще рассматривать эту идею?

– Ты читаешь мои мысли, – ответил Демарко. Последние пятнадцать минут он наблюдал за деревьями через пассажирское окно. Ему нравилась вся эта зелень и широкие голубые просторы над головой. Дорога для него была слишком ровной – ни одного подъема на горизонте, но зато много солнца и нет людей, поэтому человек может спокойно проводить деньки, блуждая по вытоптанной или травянистой тропинке.

– Первый вопрос, – сказал он, – мог ли Висенте вообще знать о фальшивой стене. Откуда? Он тогда еще не жил в Абердине. И не посещал эту церковь. Он жил в другом месте.

– Хорошо, – сказала Джейми. – А второй вопрос есть?

– Даже если он знал, смог бы он так поступить? Конечно, его взбесили, но это совсем не то, что подкидывать трупы. Трупы молодых девушек, которых сначала надо было схватить на улице…

– Или уговорить пойти с ним.

– Или уговорить, – согласился Демарко. – И не только тела, но и скелеты. Скелеты, которые, по словам Хойла, были тщательно очищены от плоти. Задумайся над этим. Подумай, что за человек мог бы это сделать.

– Ненормальный, – сказала она. – Очень, очень ненормальный.

– Понадобится уединенное место, чтобы провернуть подобное. Баки. Ванные. Как минимум пятидесятигаллонный бочонок.

– Джеффри Дамер хранил тела в холодильнике и морозилке. По баночкам раскладывал мозги и гениталии. И все это в городской квартирке.

– Но на костях девушек нет никаких порезов. Конечности не были отрезаны. Наш парень сохранил тела в целости, пока кости не развалились.

– И к чему ты клонишь? – спросила она. – Что он обращался с телами с… каким-то странным почтением или типа того?

– Кто его знает? – сказал он. – Может, он, наоборот, был слишком брезглив, чтобы разрезать их на куски, поэтому просто сбросил их в чан. Или закопал на некоторое время, а потом всех выкопал. Объяснение может быть как ситуативным, так и психологическим.

Она нахмурилась и немного почмокала губами.

– Что мы можем знать наверняка? – спросил он ее. – С психологической точки зрения.

– Наверняка? Немного. Когда дело доходит до такого рода безумия, вариантов бесконечное множество. Корни обычного убийства лежат практически на поверхности; как только действующие лица будут идентифицированы, мотивы и причины понять довольно просто. А вот корни серийного убийцы, которые ведут к его или ее сумасшествию, проследить гораздо труднее.

– Но ведь есть же шаблон? Основные черты серийного убийцы?

– Есть триада Макдональдов, – сказала она. – Там говорится, что поведенческие характеристики предсказывают особую склонность к насилию. Жестокость по отношению к животным, недержание и одержимость поджогами. Но эта теория далеко не общепринятая.

– Ну да, к тому же никто не ведет базу данных о тех, кто мочится в постель, – сказал он.