Марина с удовольствием обучала мужа секретам мастерства вождения авто. Сама она управляла любым автомобилем просто великолепно, считал режиссер Виктор Туров, машины знала и чувствовала прекрасно. Обучая Володю и приручая его к рулю, она сильно переживала за него. У нее автоматизм вождения автомобиля был выработан до идеальности.

К слову, Марина Влади так же прекрасно справлялась с управлением спортивных самолетов.

При всей своей самостоятельности и независимости ей порой просто нравилось подчиняться, следовать Володиным советам, требованиям, просьбам. И в этом была своя мудрость. Ей казался убедительным такой пример: «Я бросила курить, когда меня попросил об этом Володя. Я бросила мгновенно и навсегда».

Она только в превосходной степени говорила о своем «Володье»: «Он был очень-очень нежный. С ним было так легко жить… Когда был в своем нормальном состоянии, он был мягким, добродушным, тактичным и очень щедрым. Он был работяга. Работал днем и ночью. В этом смысле он был очень сильным, но не был «твердым».

Да он и сам об этом знал:

Близко наблюдая семейную жизнь друга и соседа по Малой Грузинской, режиссер Александр Митта считал определяющей роль Марины: «Она спасала его от многих сложностей жизни. Но это не то, что она, размахивая крыльями, порхала, как ангел, над семьей… Нет, но она действовала успокаивающе… Она мотается из Москвы в Париж, из Парижа в Москву по первому намеку, что у Володи что-то не так, бросает все, детей под мышку – и сюда… Надо было сделать так, чтобы все эти сложности таились только в ней, чтобы они никому не были заметны, чтобы для Володи было лишь успокоение, только окружить его заботой… А у нее свои заботы: она – актриса, талантливая, в расцвете, пользующаяся спросом, продюсеры отказываются с ней работать. Они отыскивают выгодные контракты, а Марина отказывается…

Все праздники мы отмечали вместе у нас дома: и Володины дни рождения, и театральные премьеры, и Новый год, и Пасху, и Рождество, – все что угодно. И 1 Мая нужно было посидеть, и 7 Ноября – непременно. Любым случаем пользовались, чтобы собраться вместе… Когда Марина только появилась в нашей компании, она как-то сказала: «Ваше счастье, что вы не понимаете, насколько бедны!»

А им ведь просто не с чем было сравнивать.

* * *

В жизни Влади и Высоцкого постоянно присутствовал VIP (очень важная персона) – телефонистка международной станции, «07 – мадонна», владевшая магическим даром – сокращать любые расстояния между ними.

Для Марины Влади ее телефонный аппарат был почти что живым существом – «бурный, временами слишком молчаливый, ненавидимый или любимый». Телефонистки, незримые свидетельницы взрывов нежности и любви, их ссор и размолвок, помогали Высоцкому отыскивать жену по всему белому свету. Они находили ее в Риме, в кресле парикмахера, на съемочных площадках в Мексике, Южной Америке или Испании только ради того, чтобы он получил возможность сказать своей Мариночке, как он ее любит. Именно в данную минуту.

И в телефонную трубку через все границы неслись слова: «Ну что, моя ласточка?.. Ну, Маринчик, я даже не знаю… Про что? Ну? А-а-а… Что ты говоришь? А где вы были?.. Да? Ну и больше ничего? Ну, в общем… Что? И что?..»

Польский друг Даниэль Ольбрыхский, примчавшийся на сороковины Высоцкого в Москву, среди многочисленных гостей поминальной трапезы почему-то выделил лицо скромной, заплаканной женщины: «…это была Люся, телефонистка с международной станции, помогавшая Высоцкому дозвониться до Марины Влади. Однажды Люся нашла ее даже у парикмахера в Бразилии, куда Марина улетела после ссоры с Володей, никому ничего не сказав».

«Тому, 72-ю» из песни Высоцкого на самом деле звали Людмила Орлова. Как много сделала она, чтобы удержать, сохранить, сберечь такие хрупкие взаимоотношения двух любящих людей – Марины и Владимира. Она тактично гасила вот-вот готовые вспыхнуть ненужные скандалы, удерживала от неловких взаимных обвинений.

«…Его находят, а он в запое… И однажды, – рассказывала Марина, – к нам в разговор «влез» голос. Это была женщина, которая сказала, что «не надо так говорить, мы не в порядке, мы вам перезвоним…» Ну, я положила трубку. Через какое-то время мне позвонил Володя – в лучшем виде… И эта Люся, прелестная женщина, она просто взяла на себя наше общение телефонное… Без нее, вероятно, не было бы такого общения, потому что мы каждый день говорили, даже когда я долго работала на Западе. А когда я находилась в Москве, а он где-то на судне с товарищами – она его находила в порту! То есть она подвиги совершала всю жизнь!»

Людмиле Харитоновне запомнились их первые разговоры: «Володя весь пылающий: «Мариночка, любовь моя, солнышко мое…» Такие полуфразы, недоговоры – чувствуется, что человек влюбился. Она – довольно-таки сдержанна, кокетничает с ним… Она хорошо с ним говорила, но очень спокойно… Я Марину даже ревновала… То есть я на нее злилась. Володя ей весь отдавался, а она ему только: «У меня Игорь то-то, Петька с Вовкой то-то… дома – украли, обобрали, мама больна!» У нее чисто женское такое – свои проблемы. А он здесь: «Я песню написал!» Я чувствую, что ей не до песен: «Ну ладно, давай!» Он начинает петь, а она его прерывает – что-то вспомнила! Я злюсь ужасно – человек ее так любит, а она!.. Как же так можно! Ну, это первое время так, а потом стало сердечко таять… А потом она здесь пожила, стала ласковее, сама стала звонить…»

Остывая от кипящих страстей и привыкая друг к другу, они благодарили своего ангела-хранителя, не забывая поздравить с днем рождения или примчаться с охапкой цветов и кучей подарков на юбилей свадьбы.

Но числился за Люсей Орловой и грешок перед Высоцким. Ведь именно она познакомила его с неким Константином Муcтафиди, который позже стал чуть ли не «другом семьи», а затем, по сути, предал, попытавшись зарабатывать на творчестве поэта. Безусловно классный радиоинженер, обладатель уникальной по тем временам аппаратуры, Мустафиди предложил Высоцкому сделать полный аудиоархив его песен. Владимир загорелся идеей создания «собрания сочинений». Но вскоре предприимчивый инженер сообразил, что напал на золотую жилу, и начал втихаря приторговывать уникальными записями. Узнав об этом, Высоцкий выгнал проходимца, ненавидя даже мелкое предательство.

Конечно, не только Орлова помогала Высоцкому в телефонных контактах с зарубежьем. Старались и ее коллеги – та же Ирина Владышевская, которая отработала на МТС три десятка лет.

– Он очень часто писал стихи у нас, прямо на переговорном пункте, – вспоминала Ирина Викторовна. – И потом тут же читал их Марине Влади, пел по телефону. Я много, много раз соединяла их – Париж и Москву. Высоцкий всех наших девчонок по имени знал… Приходил к нам на «Огоньки». Пел. В день его смерти я дежурила в ночную смену, из Москвы мы тогда, помню, всю ночь искали Марину… Разыскивали их друг для друга, иногда по всей стране. Ведь у них же любовь по телефону была! Мне очень нравилась эта пара.