— Можно поговорить с тобой? — спрашиваю я.

Он моргнул и на несколько секунд задумался, возможно решая, впустить меня или нет.

— Ладно.

Он отступил на шаг, и я вошла в дом.

— Никаких рождественских украшений? — спрашиваю, окидывая взглядом в гостиную.

— Нет.

Таддеус не стал давать мне никаких объяснений, и я не стала расспрашивать дальше.

— А где Сара?

— Я дал ей несколько выходных на Рождество.

Я шагнула к нему, но Таддеус отступил.

Горечь от его поступка всколыхнулась во мне, но я постаралась не принимать его на свой счёт.

Все слова, что я хотела сказать ему при встрече, испарились.

Язык словно завязали узлом

— Я приехала, потому что... — всё же начала я.

— Я знаю зачем, — перебил меня Таддеус и пошёл в столовую.

Я последовала за ним.

Головоломка лежала на столе, почти полностью собранная, кроме одного кусочка.

— Я подумал, что ты сама всё же захочешь закончить, — Таддеус указал на последний кусочек.

Слёзы обожгли мне глаза, и я прижала руки к груди.

Взяла последний кусочек, золотого цвета, для которого мы не нашли место и взглянула на картинку. Теперь стало понятно, где его место. Этот последний кусочек на картинке был золотым элементом на цветочном горшке.

Я протянула руку, чтобы вставить кусочек, но вдруг передумала и протянула его Таддеусу.

— Сделай это.

Таддеус взял кусочек и, теребя его в руке, посмотрел на меня

— Ты уверена?

Я кивнула.

— Да. Но я рада, что ты дождался меня.

Таддеус вставил кусочек на место, и я смахнула ладонью непрошеные слезы со щеки.

— Всё, дело сделано. Теперь папа сказал бы, чтобы я убрала это и начал бы новую картинку.

Таддеус улыбнулся.

— Я подумал, что может быть, мы вместе сможем оформить картинку, —  и он вытащил рамку, для фотографий, которая словно на заказ по размеру была выполнена под головоломку.

— Мне бы этого очень хотелось, — улыбнулась я.

Таддеус положил рамку на стол.

— Я уже посмотрел несколько видеороликов, как правильно оформить картинку. Купил клей и другие принадлежности. Только вот клей сохнет часа два, а ты может быть спешишь и…

— Нет, я никуда не спешу, — перебиваю его.

Как по волшебству неловкость между нами исчезает, и мы приступаем к работе.

Спустя час почти всё готово. Мы смазали головоломку тонким слоем специального клея, предварительно переместив её на специальную подложку. Осталось только подождать два часа до полного высыхания клея и всё.

— Хорошо получилось. Клей придаёт дополнительный блеск картинке, — Таддеус посмотрел на меня, и я кивнула, соглашаясь с ним.

— Ну и что мы будем делать эти два часа? — продолжил Таддеус.

— Можем посмотреть рождественские фильмы по телевизору или поехать в город, полюбоваться гигантской елью на городской площади, — предложила я.

— Лучше посмотрим фильмы, — пробормотал Таддеус и направился в гостиную.

И я пошла вслед за ним.

Таддеус включил телевизор и устроился в своём кресле. Я присела рядом на диван, и напряжение вновь стало расползаться между нами.

— Два часа уже прошло.

Я вздрогнула от голоса Таддеуса.

Все эти два часа я так и не смогла сосредоточиться ни на одном шедшем по телевизору фильме. Да и разговор с Таддеусом не стала заводить. Мы всё это время молча пялились в экран, каждый думая о своём.

— Да, —  прошептала я. — Пора.

Он кивнул и выключил телевизор.

Мы молча пошли в столовую и закрепили рамку на картину.

— Готово. Теперь её можно и на стену повесить.

— Спасибо, — срывающимся голосом пробормотала я и взяла в руки готовую головоломку. — Ну, мне пора.

— Будь осторожна на дороге, — он взъерошил волосы. — Я провожу тебя до двери.

Каждый шаг до входной двери даётся мне с трудом. К ногам словно привязали гири. Сердце сгорает в огне от понимания, что теперь всё. Действительно всё и у меня больше не будет повода встретиться с Таддеусом. Он помогает мне надеть пальто и протягивает рамку и мою сумочку.

Что-то в этот момент щелкает во мне, и я всё же решаю сказать Таддеусу о своих чувствах.

— На самом деле я приехала не за головоломкой…  Я хотела тебе сказать... Давно хотела сказать... Признаться, что...

— Белль, — обрывает меня Таддеус и кладёт мне руки на плечи. Затем склоняет голову набок и прислушивается. — Кто-то идёт… 

Арабелль

Звон разлетевшегося на осколки оконного стекла рядом с нами оглушает. Таддеус резко толкает меня за спину, прикрывая.

— Беги и прячься в другую комнату! — командует он, и я бросаюсь в кладовку под лестницей.

Страх сковывает движения, и я, притаившись, прислоняюсь головой к двери и прислушиваюсь.

— Гевин?! Ты что здесь делаешь? —  слышу голос Таддеуса.

Гевин... Черт возьми, это Гевин!

Страх сменяется ужасом.

Я не могу оставить Таддеуса с этим человеком один на один. Гевин же ненормальный, когда в ярости!!!

И я выхожу из своего укрытия.

— А-а-а, я знал, что ты придёшь сюда! — истерично вопит он, увидев меня.

— Ты следил за мной? — мои слова почему-то эхом разносятся по комнате.

Злобная усмешка искажает лицо Гевина.

— Тебя не так уж и трудно было выследить. А «Уолмарт»?! Арабелль, работа кассиром ниже твоего достоинства.

Таддеус сделал шаг навстречу ко мне.

— Уходи, Гевин. Иначе я позвоню в полицию.

— Вперёд, — скалится Гевин. — Пусть все узнают, кто ты есть на самом деле.

Несмотря на слова Таддеуса, знаю, он не вызовет полицию. Потому что слишком боится, что его разоблачат.

— Как ты думаешь, кого они арестуют? — спокойно продолжает Таддеус. — Меня, хозяина дома, или тебя, человека, который разбил окно и проник в мой дом?

Гевин скривившись, полез во внутренний карман своей куртки и, вытащив пистолет… направил его на нас.

— Только ты не учёл, что я не позволю тебе позвонить! — скалится он.

Всегда думала, что закричу, если кто-то направит на меня пистолет, а сейчас настолько напугана, что не могу сделать вдох.