Стиснув зубы, стараюсь, чтобы Гевин не заметил, как дрожат мои колени.

— Опусти пистолет… —  рычит Таддеус.

— О-о-о, уже рычишь? Ну покажись, какой ты есть, крутой парень.

— Гевин… послушай, тебе… нужна… помощь. Ты не в себе, — запинаясь, пытаюсь уговорить Гевина опустить пистолет. — Опусти пистолет, и мы сможем помочь тебе.

Лицо Гевина краснеет от злости

— Мне не нужна помощь! — шипит он. — Всё, что я хочу, так это чтобы он превратился в зверя, которым и является. И ты, наконец, поняла, на кого меня променяла.

Таддеус медленно надвигается на Гевина, выставив руки в защитном жесте.

— Отдай пистолет, Гевин. Ну же… —  и протягивает руку к Гевину.

Но тот резко дёрнув рукой, целится Таддеусу в голову. Доля секунды… и Таддеус бросается на обезумевшего Гевина. Звучит выстрел, и осколки люстры сыплются с потолка.

В гостиной становится темно.

Я падаю на пол, застыв и не в силах пошевелиться.

***

Звуки борьбы приводят меня в чувство.

Я, всматриваюсь в темноту, пытаясь разглядеть Таддеуса, но кто-то грубо хватает меня за волосы, заставляя встать, и приставляет к виску пистолет.

— Не двигайся или он умрёт, — шипит Гевин.

В тусклом лунном свете я вижу, как напрягаются мышцы Таддеуса. Он становится выше ростом, и его зубы превращается в клыки, а из пальцев появляются когти. Грозный рык сотрясает всё вокруг.

— Видишь? — истерично вопит Гевин. — Видишь, какой он?!

— Да, вижу, — я пытаюсь говорить спокойно, но мне не очень-то это удаётся. — Гевин, пожалуйста, отпусти меня.

— О-о-отпу-усти!!! —  взревел Таддеус и Гевин направил пистолет на него.

Выстрел оглушает… Потом ещё один…

Как в замедленном кино вижу Таддеуса, падающего на пол.

Душераздирающий крик рвётся из моей груди и я, оттолкнув Гевина, подбегаю к Таддеусу. Падаю перед ним на колени, а жгучие слёзы застилают глаза.

Таддеус вновь превращается в мужчину.

Он лежит неподвижно в луже крови растекающейся под ним.

— Что ты наделал, придурок? — в панике шиплю я.

— Я спас тебя, глупая, — бормочет Гевин.

Вся бравада слетает с него, и он растерянно озирается по сторонам.

— Нет. Ты стрелял в совершенно невинного человека, — я попыталась рукой остановить кровотечение в одном из двух ранений на груди Таддеуса. — Он целитель, а не монстр. Он спас меня и множество жизней.

— Нет… Ну… нет… Он монстр, — Гевин закрутился на месте, не зная, что ему делать. — Мне нужно убираться отсюда, —  и бросается к входной двери.

Но мне всё равно. Сейчас для меня главное оказать помощь Таддеусу. А может он сам сможет исцелить себя?

Крови становится всё больше и больше, и я не могу нащупать пульс на шее Таддеуса. Дыхания тоже нет…

— Только не умирай... Только не умирай… —  шепчу, захлёбываясь слезами. —  Я люблю тебя…  Я очень сильно тебя люблю, слышишь...

А в ответ тишина.

Арабелль

Я отказываюсь принимать смерть Таддеуса. Он должен жить… даже ценой моей собственной жизни. И я, не колеблясь, произведу обмен. И в этом мне поможет… Кэтрин. Я заставлю чёртову ведьму оживить его, даже в обмен на собственную жизнь.

Собравшись с силами, я потянула Таддеуса за руки к двери, но он слишком тяжёл и сдвинулся всего лишь на дюйм.

Я вновь потянула. Ещё… И ещё…

Наконец мне удалось вытащить его на улицу и дальше стало чуточку легче тянуть его по снегу до машины. Стараясь не обращать внимания на яркий кровавый след, с трудом затаскиваю Таддеуса на заднее пассажирское сиденье и вновь прислушалась к его дыханию.

Его нет. Он словно окаменел.

Слёзы льются рекой, но я не обращаю на них внимания. Забираюсь в машину и завожу двигатель.

— Давай, Банни, не подведи, — по привычке шепчу, вцепившись в руль мёртвой хваткой, и трогаюсь в сторону Карсона.

***

Слава Богу, дороги оказались свободны, и мне в рекордно короткий срок удаётся добраться до дома Кэтрин.

Выбравшись из машины, взлетаю на ступеньки крыльца и обрушиваю град ударов кулаками во входную дверь.

Дверь открывает молодая женщина и, увидев меня, распахивает глаза от удивления.

— Что вы…

— Помогите ему… —  истерика вновь одолевает меня. — Умоляю, помогите… В него стреляли… Мне нужна Кэтрин.

— Мама! —  крикнула женщина и Кэтрин вскоре появляется рядом с ней.

—  Опять ты, — заворчала она, и в её глазах сверкнуло презрение.

— Пожалуйста, помогите ему, — я обречённо закрыла лицо руками. — Помогите ...

— Где он? — вышла Кэтрин на крыльцо.

— В машине, — вскинула голову я. Неужели она и правда поможет?

Мы втроём бросились к машине, и я открыла заднюю дверь. Кэтрин взяла Таддеуса за руку и нахмурилась.

— Он едва живой. Счёт идёт на секунды.

Жив. Таддеус жив, а не умер, как я боялась.

— Берите его за руки и тащите в дом. Живо! — командует Кэтрин.

Втроём нам с трудом удалось затащить Таддеуса в дом.

— Сюда, — Кэтрин указывает на огромный кофейный столик в гостиной.

Мы с молодой женщиной с трудом затаскиваем Таддеуса на стол, и я опускаюсь перед ним на колени.

— Пожалуйста, не умирай. Только не умирай… — шепчу, взяв Таддеуса за руку.

— Ты любишь его? —  уставилась на меня Кэтрин.

И я кивнула.

— Как можно любить… такого?! — Кэтрин замолчала и, прищурившись, склонилась над Таддеусом, изучая его лицо.

— Шрамы… Откуда они?

Дочь Кэтрин побледнела и попятилась назад.  Кэтрин же приподняла рубашку, обнажив ещё больше шрамов на его теле.

— Что всё это значит, —  зашипела она и повернулась к дочери.

— Мне жаль, мама…

Не знаю, что происходит между ними и мне всё равно. Всё, чего я хочу, так это чтобы Кэтрин исцелила Таддеуса.

Кэтрин повернулась ко мне.

— Он брал это на себя?!

Почему Кэтрин допрашивает меня? Сама сказала, что счёт идёт на секунды, тогда почему медлит с исцелением.

— Да, — киваю и едва сдерживаюсь, чтобы не заорать женщине, которая единственная может вернуть Таддеуса к жизни, действовать быстрее.

Кэтрин вновь повернулась к дочери.