Я готов был продолжить беседу и спросить насчет Рая, как вдруг раздался взрыв, наш автобус перевернулся на бок. Все под действием притяжения попадали со своих мест в общую кучу, на боковое стекло. Своим телом я прикрыл Кристину, как только смог. Она моментально проснулась и нервно начала смотреть по сторонам.

– Что случилось?! – испуганно спрашивала она.

Было слышно, как наружи раздавались взрывы, выстрелы и крики.

– Выходим из автобуса, живо! – кто-то крикнул.

Тут же открылись люки на крыше, все начали выходить через них. Я встал на ноги и живо помчался к этому люку, схватив Кристину за руку. Как только мы выбрались, я осмотрелся. В потемках ночи лишь мерцающий свет огня давал какое-то освещение. Я обратил внимание, что охрана нашего конвоя стреляет в одну сторону. Видать, кто-то напал. И судя по тому, какой бой ведется, это была не обычная шайка разбойников, а кто-то пострашнее. Не думая ни секунды, я взял Кристину на руки и побежал в другом направлении от этой передряги. Так я бежал минут десять по какому-то разрушенному городу. Я не обращал ни на что внимания, проносился мимо разрушенных зданий по разрыхленному асфальту. Выстрелы становились все тише и тише. Только я хотел остановиться, как споткнулся о какой-то булыжник и, ударившись головой, потерял сознание.

Голова разламывается, все тело болит, словно прошло через мясорубку. Я начинаю приходить в себя. В тусклом свете мне не удалось полностью рассмотреть помещение, в котором я лежал. Деревянные стены, низкие потолки и бьющий в нос запах сена. С большими усилиями я приподнялся и, облокотившись на стену, сел. Какие-то странные видения преследовали меня, пока я был без сознания. То ли Джон что-то мне говорил, то ли видел я Лауру. Ничего не помню. Немного придя в себя, я тут же запаниковал и нервно начал осматриваться по сторонам: «Где Кристина?». С большими усилиями я встал на ноги и головой уперся в потолок. От резкой боли в глазах потемнело. Я схватился рукой за голову и нащупал там засохшую кровь чуть выше лба. Сильно же я ударился. Но это сейчас не сильно меня волновало. В небольшом помещении я точно был один. Поэтому нужно было найти дочь. В углу была небольшая дверца. Я направился к ней. Не дойдя до нее пару шагов, она открылась прямо перед моим носом, в глаза резко ударил яркий свет, отчего я тут же зажмурился.

– О, прийшов в себе, – кто-то сказал на непонятном мне языке. – Як себе почуваеш?

– Чего? – жмурясь, переспросил я.

Через некоторое время глаза начали привыкать к яркому освещению, и я увидел крепкого мужичка в белой рубахе, красных штанах. Было ощущение, что и рубаха, и штаны на несколько размеров больше и на нем сидят слишком свободно. Голова его была выбрита, лишь по центру торчал, связанный в косичку, длинный чуб. Он был веселый, что-то мне пытался объяснить на том же непонятном языке. Мое непонимание его веселило, он смеялся и что-то еще приговаривал.

– Чего смеешься? – начал злиться я. – Где моя дочь?

Я разозлился еще сильнее, схватил его за рубаху, начал трясти. Он одним движением руки оттолкнул меня, отчего я упал на пол. После этого мужичок вышел и захлопнул за собой дверь. Я кинулся ему вдогонку, но дверь была уже заперта. Я тряс дверь, стучал в нее, пытался выломать плечом, но эта дверь ни в какую не отпиралась.

– Вы, ублюдки, отвечайте, где моя дочь?! – кричал я, тарабаня в дверь.

Я ходил по помещению, искал какие-нибудь лазейки. Окон не было, лишь небольшие щели между досками, через которые пробивался яркий свет с улицы.

Прошло еще минут десять, может больше. В этой ситуации время тянулось необычайно долго. Если ли передо мной стояли песчаные часы, можно было бы заметить, как падает каждая песчинка. Дверь вновь открылась, и в помещение на этот раз вошли трое мужчин. Все они были одеты в такие же белые рубахи и широкие красные штаны. У каждого на голове были такие же чубы. Все трое здоровые и крепкие. Конечно, одному мне было их нереально одолеть, но я чувствовал прилив агрессии такой мощи, что готов был посостязаться. Однако один из них со мной заговорил хоть и на ломаном, но понятном языке.

– Ты падеш с нами. Атаман хотеть гаврить с тобой, – сказал он.

– Никуда я не пойду, пока вы не ответите мне, где моя дочь, – резко ответил я.

Но эти мужики были не согласны с моими намерениями. Двое подошли, скрутили меня и вывели меня из помещения. На улице они вели меня, скрутив руки и наклонив в пол. Смотря себе под ноги, я толком не видел, что происходит в округе. Только слышал много голосов, песен и радостных криков. Кто-то, проходя мимо, заговорил с этими мужиками.

– Слава Атаману!

– Вильного життя слава! – радостно ответили эти мужики, тащившие меня.

Я попытался посмотреть, кто это был, но не успел. Быстрым шагом меня потащили дальше. Пройдя еще немного, мы вошли в какую-то хижину. Мужики меня отпустили и кому-то сказали:

– Ми привели його, Атаман.

– Залиште нас, – ответил им хриплый голос.

Мужики вышли из хижины и закрыли за собой дверь. Я размял кисти рук, которые от скручивания сильно заболели, и осмотрел помещение. Внутри было довольно уютно. На стенах висели картины, на подоконниках стояли цветы, на полу лежал шикарный ковер, а по центру стоял огромный стол, за которым сидел седовласый мужчина лет пятидесяти с густой бородой. Он смотрел на меня внимательно своим пронзающим взглядом. Сразу за ним на стене висело здоровое черное знамя с черепом и костями и надписью «Воля або смерть».

– Прошу, присаживайтесь, – спокойным голосом сказал он мне и показал на стул, стоящий рядом со столом.

– Если вы не скажете, где моя дочь, если с ней вы хоть что-нибудь сделали, клянусь, я все ваше поселение превращу в кладбище! – грозно проговорил я, не сдвинувшись с места.

Мужчина в ответ улыбнулся, посмотрел в окно и, подумав немного, ответил мне:

– Не беспокойтесь. С вашей дочерью все хорошо. Она жива, здорова и сейчас играет с нашими детьми. Славная у вас дочь. Растет настоящая принцесса.

После его слов на душе моей стало гораздо легче, однако я решил этого не показывать, а продолжал гнуть свою грозную линию.

– Я не поверю вашим словам, пока ее не увижу!

Мужчина пальцем показал на окно. Я не сразу понял, что он хочет.

– Подойдите, убедитесь, что я не вру.

Подойдя к окну, я посмотрел в него и увидел Кристину. Она бегала и смеялась в окружении детей. Давно я не видел свою дочь такой счастливой. На ее голове был сплетенный венок из ромашек. Все дети прыгали и кружились, смеялись и веселились, и Кристина бегала вместе с ними. Я улыбнулся и прослезился. Это были слезы радости. Это неописуемая радость, когда с твоим ребенком все хорошо, когда ребенок твой счастлив.

– Я Атаман Святослав. Этим утром мои хлопцы Васька и Петро прогуливались по окраине Старой Ивановки и обнаружили там вас. Вы лежали без сознания, а ваша дочь сидела рядом, вжав в голову в колени, и рыдала. Увидев моих хлопцев, она кинулась с мольбами о помощи. В общем, повезло вам…